После оккупации Латвии Советским Союзом семью Гунтиса Улманиса в 1941 году отправили в сибирскую ссылку. Будущему президенту независимой Латвии было тогда два года. Через пятьдесят с лишним лет именно он провел успешные переговоры о выводе российских войск из Латвии. Под его руководством Латвия подала заявку на членство в Евросоюзе и НАТО.
Учитывая большое количество русских, постоянно проживающих в Латвии, Улманис стремился установить с Россией прагматические отношения. Сегодня 76-летний экс-президент говорит, что Запад никогда не понимал России, ее отношения к демократии, к Украине и Западу.
Интервью было записано в июне 2015 года.
– Господин президент, мы находимся в вашем загородном доме, в тихом красивом месте, где есть пруд, где все сделано из дерева, где много цветов. С какой мыслью просыпается бывший президент Улманис?
– О чем я думаю сейчас? Как ни странно, не о политике, не о президентуре. Я думаю, как сложилась жизнь, как хорошо все-таки жить в своей любимой стране, глядя на то, что мы идем по правильной дороге. И не надо осуждать те ошибки, проблемы, которые существуют – надо радоваться тому, что ты имеешь: свой кусочек земли, домик, хороших друзей, прекрасную страну. Птичьи голоса каждое утро...
– Господин Улманис, наш проект называется «Россия и я». В советское время вы были в сибирской ссылке, когда вы были президентом, вы выводили российские войска с территории Латвии. Недавно, когда был оккупирован Крым, вы предупреждали латвийских руководителей, что надо все-таки говорить с российскими руководителями, не надо обрывать контакты. Могли бы вы для себя сформулировать, какая она – ваша Россия, та Россия, которая близка вам?
– Я не хочу связывать Россию только с ее отдельными личностями, будь то Ельцин, Путин и другие. Россия для меня – понятие намного шире и намного глубже. Судьба для меня так сложилась – я считаю, что Богом охранен. Родился в такое время, когда мир совершенно переворачивался каждый день – 39-й год… И все следующие года были очень сложными, проблемными. Первые 5-6 лет – жизнь в Сибири… Раньше говорили, что Сибирь – тюрьма народов. Я испытал это на себе. После – оккупация Латвии, Советский Союз, опять жизнь была очень сложной. Потом Бог подарил нам возможность восстановить то, что было в 39-м году. И связка была, хотя и очень длинная, но очень своевременная, я считаю.
Не будет двуязычной системы, потому что характер, огромная энергия русского языка проглотит латышский язык в очень короткое времяГунтис Улманис
Наша территория всегда была связана с Россией, были очень неприятные моменты, но толерантность латышского и российского народов позволила перебороть те проблемы, которые создавали политики. Латышский народ никогда не устраивал погромов. Очень жестко ставится нашими противниками вопрос двуязычной системы. Не будет двуязычной системы: она есть на самом деле в быту, но она не может быть в законодательном порядке, потому что характер, огромная энергия русского языка проглотит латышский язык в очень короткое время. Не потому, что люди не разговаривают между собой на разных языках, а потому, чтобы не дать латышскому языку уйти в историю. Я это не боюсь говорить не только потому, что переживаю за свой латышский язык. В Европе очень часто считают: «Что за проблема? Проживает несколько национальностей – ну и делайте несколько государственных языков». Вроде, кажется, очень просто и элементарно, но агрессивность одного языка к другому очевидна. Латышский язык просуществовал многие тысячелетия, государственности не было, но язык как таковой выжил. И этот язык очень сильный, крепкий, самобытный, но его надо защищать всеми возможными силами.
– Вы упомянули Бориса Ельцина, вы тесно с ним сотрудничали, когда были президентом. Я процитирую вас: «В моем представлении, несмотря на ряд ошибочных решений, Ельцин остается национальным героем России. Он думал не только о своей стране, но и о ее соседях». Но при этом Ельцин сделал преемником представителя КГБ Путина...
– Любого руководителя, в том числе и российских руководителей, нужно оценивать в рамках конкретного времени. Когда был Ельцин, не мог появиться в России человек с характером Путина. И наоборот. Я не представляю, как мог бы Ельцин сегодня управлять Россией со своим характером, но он был очень типичным, ярким представителем своего народа, и в отличие от других российских руководителей, он любил и признавал западную культуру и демократию. Насколько любил, судить не берусь, но то, что он признавал…
Он очень часто обращался к руководителям Западной Европы и Америки с огромным уважением. Он отнесся с огромным уважением к Балтийским руководителям, в том числе и к латвийским. Не думаю, что это были только эмоциональные всплески – это было в то время необходимо, потому что мы были все идеалисты, в том числе и в России. И я думаю, что Ельцин видел те преимущества и те яркие цвета демократического общества, но ему было сложно это связывать с российским обществом, которое к этому, как мы сегодня видим, не очень было готово. Или, будем говорить так: у России имеются особые специфические взгляды на демократические процессы, и они их формируют на свой взгляд и по своим принципам.
Для меня не понятно, почему западный мир не предвидел ситуации Крыма. Как же так? Получается, западный мир совершенно не чувствовал, о чем мыслит РоссияГунтис Улманис
Когда вы говорите мне, что Ельцин назначил работника КГБ президентом, не думаю, что Ельцин руководствовался на тот момент, кем тот работал и где. Для него были важны другие черты характера, и Путин все-таки, как бы мы его ни оценивали в свете сегодняшних событий, человек сильного характера, человек, который решает и делает. Это должны понять западные руководители. И американские. И исходя из этого должны разговаривать с Россией, чтобы не получились страшные моменты типа Крыма или что-нибудь похуже в будущем. Санкции приходят и уходят, они как любые штрафы не вечные. Даже самых страшных преступников со временем выпускают на свободу. То же самое с санкциями, которые сегодня западный мир справедливо применяет к России. Но надо дальше думать, какой будет диалог. Для меня, например, не понятно, почему западный мир не предвидел ситуации Крыма. Для меня как для бывшего президента и политика это было удивительно. Как же так? Никто в мире это не предчувствовал, не видел и не предугадывал. Да, риторика была, что это возможно. Но где же аналитические и разведывательные системы и концепции? Получается, западный мир совершенно не чувствовал, о чем мыслит Россия.
– А вот сейчас, когда идет война на Востоке Украины, западный мир предвидит следующий шаг России, имеет концепцию, что делать с этим? Какое слабое место Запада в отношениях с Россией?
– Трудно сказать. Думаю, что информационные службы работают сильнее, оборонительные службы, военный потенциал… И нечего скромничать и говорить, что не нужно производить пушки, танки, автоматы. Нужно производить, потому что мы встречаемся с явными агрессивными действиями, которые могут в одно утро нас удивить и не только этим способом. Но не только бомбы решают судьбы будущего – переговоры, диалоги, встречи. Меня часто американцы спрашивают: ну расскажи что-нибудь о России, мы их плохо знаем. Ну сколько мы можем их плохо знать, я спрашиваю? Проходит уже столетие, а вы еще плохо знаете русских. Давайте, изучайте русских, встречайтесь с русскими. Но не в Сочи, как сделал господин Керри. Я считаю, что эта встреча была немного эмоциональная, если более не говорить, и, может, пользу принесла, но это пока не ощущается.
– Вы как-то говорили, что будущее Латвии зависит от отношений России с остальным миром и от роли Латвии в этом. Недавно был избран новый президент Латвии. Какой бы совет вы ему дали, как строить отношения с Россией?
Я не представляю, что сейчас было бы в балтийских странах, если бы не было НАТО. Надеюсь, что никогда не будет вынужден заработать параграф о войне, защите, кровопролитии...Гунтис Улманис
– После встреч с европейскими лидерами, представителями Европарламента, правительства я думаю, что новый президент должен искать пути к прямому диалогу с президентом России. Я говорю это по своему опыту. Когда выводили войска, были очень сложные моменты. И тем не менее, мы с помощью телефонных проводов сумели найти общий язык с президентом России. И Ельцину не было проблемой позвонить мне и наоборот. Сегодня этого нет. Не исключаю, что латвийский президент может быть очень хорошим посредником в разговорах между большими странами Европы и России.
– Вы вспомнили время, когда выводились российские войска из Латвии. Какой в ваших отношениях с Россией был самый лучший день и какой самый тяжелый?
– Вы сделали передачу с таким емким названием «Россия и я». Ну, можно было и наоборот. Но в этом коротком заголовке глубокий смысл. Сложилось так, что в отношениях с Россией светлые и темные дни были всю мою жизнь. Не только президентские шесть лет, но и все мои 76 лет были так или иначе связаны. Темное время было тогда, когда в скотских вагонах нас вывозили в Сибирь. Светлое время – когда сибиряки нас встречали, я бы не сказал, с любовью, но по-человечески, и вопреки запретам властей очень часто спасали нас от голодной смерти и других катастроф и трагедий. Свобода Латвии, независимость, декларация о суверенном государстве – это самое светлое время. Вывод войск – грустный факт, потому что войска за собой оставляют очень длинный шлейф, не самый светлый. Вступление в Евросоюз, в НАТО... Я не представляю, что сейчас было бы в балтийских странах, если бы не было НАТО. С другой стороны я надеюсь, что никогда не будет вынужден заработать пятый параграф НАТО о войне, защите, кровопролитии...
Читайте и смотрите также полную версию интервью в спецпроекте «Россия и я»
