В 2015 году Россия потратила на Вооруженные силы 4,2% ВВП, а в целом в последнее десятилетие только наращивала военную мощь. Кроме того, только в течение прошлого года Минобороны России провело несколько тысяч боевых учений на суше, на море и в воздухе. Согласно данным министерства, российские ракетные войска стратегического назначения полностью выполнили план по ракетным пускам. Также на базе ВВС и Войск воздушно-космической обороны был создан новый вид Вооруженных сил страны – Воздушно-космические силы.
Действительно ли Вооруженные силы России сейчас находятся на пике своей формы, как россияне решили проблему разрыва связей с украинскими военно-промышленными предприятиями, и готово ли само российское общество воевать в интересах Кремля? Эти вопросы в эфире Радио Крым.Реалии обсуждали генерал-лейтенант запаса Игорь Романенко, военный эксперт Антон Михненко и российский военный журналист Аркадий Бабченко.
– В Украине раньше бытовало мнение, что страна и так защищена Будапештским меморандумом и Вооруженные силы ей не нужны. В итоге армию пришлось полностью перестраивать на ходу, чтобы хоть как-то противостоять российской агрессии, пусть и не полномасштабной. Можно ли при этом утверждать, что у Вооруженных сил России нет аналогов в регионе, Игорь?
Романенко: По военному бюджету, например, Россия занимает третье место в мире, по численности – более низкую позицию. Однако то, как Вооруженные силы используются, как президент Владимир Путин решительно и энергично их применяет, говорит о том, что это очень серьезная и хорошо подготовленная система. Взять, к примеру, Сирию, где с сентября 2015 года россияне нарастили свои воздушные и наземные усилия, немного отодвинув американцев с союзниками и поддержав войска президента Башара Асада. Это позволило России прорвать международную изоляцию, а Владимиру Путину – показать себя лидером одной из ведущих стран мира. Все это стало возможным благодаря Вооруженным силам: участвовали и авиационные части, и флот, и наземные войска в районах аэродромов.
– То есть Россия непосредственно в своем регионе конкурентов не имеет?
Романенко: Здесь все равно присутствуют американцы и их союзники, но для того, чтобы использовать свои силы, нужно иметь четкое управление группировкой. Это свойственно России, Ирану, сирийскому правительству, а вот у американцев все очень аморфно и невнятно. Президент США Барак Обама полгода назад отказывался воспринимать реалистичные прогнозы своих советников, убрал из окружения множество хороших специалистов, которые настаивали на том, что наземная операция в Сирии необходима, но жизнь внесла свои коррективы. Сейчас в Сирии явно лидируют Россия и Иран, с которого, к тому же, сняли санкции. Американцы теперь пытаются исправить эту ситуацию, вернуть себе инициативу, но для этого сейчас нужно приложить много усилий. Сирийские войска уже подошли к Алеппо. Россияне потому затягивают переговоры, что хотят вести их с позиции стороны, достигшей своих целей, с позиции силы.
– Возвращаясь к российско-украинскому конфликту: есть ли у Украины хоть какие-то преимущества перед Россией в военном плане?
Романенко: Мотивированность наших Вооруженных сил – это первое и главное. Во-вторых, у нас есть новое гражданское общество, которое оказывает огромное давление на руководство страны, и сейчас мы вполне способны развязать полномасштабную войну, в чем не заинтересованы россияне. Кроме того, мы и армию перестраиваем, и резервы формируем, и вооружение новое получаем, но нам еще нужно время. Я не говорю, что нам очень нужна война с Россией, но при необходимости мы будем к ней готовы.
– Спасибо, Игорь. В советские и постсоветские времена Украина оставалась частью военно-промышленного комплекса России, поставляла туда нужные агрегаты и детали. Вопрос военному эксперту Антону Михненко: удалось ли России через два года после начала войны компенсировать потерю промышленных связей с Украиной?
Михненко: Это сложный вопрос, потому что россияне всю правду не говорят. По некоторым направлениям России, конечно, удается нейтрализовать зависимость от украинских комплектующих для оборонной промышленности. У них большая страна, много предприятий. При этом есть и направления, где сами россияне сделать ничего не могут: например, заменить газовые турбины от «Зоря-Машпроект», двигатели от «Мотор Сич». Однако в тех же двигателях есть детали, которые раньше везли из Российской Федерации, им тоже нужно искать замену. Все очень тесно переплетено. И в Украине, и в России после развала СССР мы можем говорить скорее об оборонной промышленности, а не об оборонно-промышленном комплексе, включающем полный цикл производства боевой техники. Россиянам нужно импортировать разные детали из бывших социалистических республик, у них большие проблемы. К тому же, есть масса примеров, когда сотрудники их предприятий ВПК выходили на забастовки, жаловались на несвоевременные, неполные выплаты. В прошлом году мы наблюдали целую эпопею с Курганмашзаводом, который уже должен был выпускать противотанковые ракетные комплексы «Хризантема-С» и другую технику, но на предприятии начались задержки зарплат, им даже газ отключили, так что приходилось работать в холодных цехах. В итоге с горем пополам все выплатили, но это далеко не единственный пример среди российской «оборонки».
– Удалось ли украинской оборонной промышленности все же найти поставщиков вместо России?
В России, строго говоря, нет никакого общества. Здесь даже нет такого понятия, как народ. Есть народонаселение – абсолютно атомизированная масса, которая сбивается в группки, ненавидящие всех остальныхАркадий Бабченко
Михненко: У нас этими вопросами занимаются и Министерство обороны, и «Укроборонпром», в который входит более 100 предприятий. В «Укроборонпроме» сделали огромный список того, чего им не хватает, и разослали по всем местным администрациям, чтобы те искали замены. В целом из тысячи наименований мы несколько сотен компенсировали именно таким способом. Какой-то процесс идет. Что до Минобороны, то у них на складах оставалось множество запасных частей, инструментов и принадлежностей, которые долго помогали ремонтировать и модернизировать нашу технику. Теперь этих запасов очень мало, но подобные склады есть в странах Восточной Европы, и можно покупать все необходимое там, доукомплектовывать нашу технику. Министерство обороны сейчас старается так и делать, финансовые возможности для этого есть.
– Спасибо, Антон. Для того чтобы оценить боеспособность российских Вооруженных сил, взгляда на статистику и состояние промышленности недостаточно. Не менее важно другое: готовы ли воевать сами россияне? Вопрос военному журналисту Аркадию Бабченко: насколько российские инвестиции в армию оправдались в плане милитаризации общества?
Бабченко: Большую часть этих инвестиций, конечно, разворовали, но даже то, что дошло, позволило как-то реорганизовать армию. Надо понимать, что российские Вооруженные силы в сегодняшнем виде – совсем не такие, как те, в которых я сам служил в 1995 году. Армия, безусловно, боеспособна, но так называемые инвестиции шли и в сторону населения. Посредством телевизора их вкладывали прямо в мозги, и россияне сейчас милитаризованы и готовы воевать. Население нищее, озлобленное, алкоголизированное, и это сочетание дает идеального солдата. Надо понимать, что в России, строго говоря, нет никакого общества. Здесь даже нет такого понятия, как народ. Есть народонаселение – абсолютно атомизированная масса, которая сбивается в группки, ненавидящие всех остальных. Готовы они воевать или нет, хотят они воевать или нет – это никого не волнует. Если будет приказ о мобилизации, то их всех поставят под ружье и отправят куда надо: в Сирию, в Крым, да хоть в Новую Гвинею.
– Способен ли все же холодильник победить телевизор?
Бабченко: Не думаю, потому что телевизор – это мощнейшее оружие в арсенале России. Зомбоящик – это не «Искандеры», он даже до Берлина добивает и начинает вызывать какие-то волнения. Пустой холодильник на самом деле не противник, а сообщник телевизора. По телевизору рассказывают, как все плохо, как враги пытаются нас уничтожить, как американцы обрушают рубль, – и в пустом холодильнике ты видишь подтверждение этим словам. Я думаю, нас ждет такое развитие событий: будет побеждать телевизор, телевизор, телевизор, потом – бах! – все взорвалось, и ничего не осталось. Такая вот война с самими собой.
