Специально для Крым.Реалии, рубрика «Мнение»
Утверждение «Пушкин – наше все!», часто эксплуатировавшееся «Крымской правдой», дошло до своего логического завершения. Газета опубликовала статью «Пушкин против демократии», в которой завершила цикл обобщения творчества Пушкина, и теперь он действительно «все», даже империалист, в понимании российских шовинистов, конечно. Кажется, уже нельзя проявить большего неуважения к великому русскому поэту, нельзя больше его оболгать и опошлить, чем это сделала сейчас «Крымская правда».
С одной стороны, рассказывая о Пушкине почти как об иконе литературы, все российские «пушкинисты» практически обожествляли его. С другой стороны, как это выявилось сейчас, готовы на потребу дня отказаться от настоящего смысла его творчества, его прогрессивных идей, готовы использовать его как таран для пробивания своих самых реакционных идей, приписывая их и Пушкину, для утверждения российской тиранической власти в оккупированном Крыму. Газета набрала целый перечень того, против чего, оказывается, был Пушкин, а значит, намекает автор, против этого должны быть и все крымчане сейчас: Пушкин против Франции и Америки, Пушкин против гламура, Пушкин против свободных СМИ, Пушкин против правозащитников (такого и понятия при Пушкине еще не было!), Пушкин против демократии и гражданского общества. Вот в таких направлениях сейчас воспитывает крымчан газета, трактует Пушкина уже не как поэта, а как инструмент своей шовинистической пропаганды.
Был ли Пушкин против демократии?
Автор вырывает из Пушкина подходящие цитаты и произвольно толкует их в пользу своих концепций
Некий Дмитрий Орехов делает открытие: «Мало кто знает, что Александр Сергеевич Пушкин на дух не переносил Америку, либерализм и западные ценности, включая права человека и систему выборов… Не верите? Читайте Пушкина!». И дальше автор усердно цитирует ту старую ложь, которая уже давно используется антиамериканистами, вырывает из Пушкина подходящие цитаты и произвольно толкует их в пользу своих концепций. Например, поставив троеточия в тех местах, которые ему противоречат, автор утверждает, что фраза Пушкина «...Франция, средоточие Европы... Народ властвует в ней отвратительною властию демократии» свидетельствует, якобы, о том, что Пушкин был против демократии вообще.
Потом он переходит к Америке. Вырвав цитату из статьи Пушкина о мемуарах Джона Тернера, где Пушкин пишет «... С изумлением увидели демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую – подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к довольству (comfort)». Он опять намекает, что Пушкин, якобы и против американской демократии также изначально. Однако на этом «антидемократические» цитаты у Пушкина, видимо, заканчиваются, и поэтому вышеприведенные слова поэта автор цитирует два раза в разных местах статьи.
Газета утверждает, что «сами слова «демократ» и «демократка» были для Пушкина ругательными
Газета утверждает, что «сами слова «демократ» и «демократка» были для Пушкина ругательными. «...Чистая демократка. Никого ни в грош не ставит», – говорил Пушкин об одной девушке… Идеал гражданского общества, в котором люди соединены не любовью к Родине и христианскими заповедями, а заботой о собственности, вызывал у Александра Сергеевича в лучшем случае усмешку». Впрочем, примера этой «усмешки» газета уже не нашла и цитаты из Пушкина не приводит, потому, что Пушкин об этом ничего не написал, а газете сильно хочется.
Во-первых, как пишет один из исследователей, «Пушкин не очень-то интересовался Америкой… Об Америке ему рассказывал один из Толстых, по прозванию Американец, герой комедии «Горе от ума», путешествовавший за океан. Творчества Пушкина коснулась, видимо, только одна небольшая книга из тогдашней Америки, она вышла в Нью-Йорке под названием «Записки Джона Тернера». Так что мнение Пушкина об Америке вряд ли можно назвать компетентным.
Во-вторых, даже приведенные цитаты, в которых Пушкин критически отзывается о конкретных проявлениях современной ему демократии, не свидетельствуют о том, что Пушкин был абсолютно против демократии как таковой. Настоящей демократии Пушкин тогда еще не знал. Да и стран, в которых реальная демократия проявилась как принцип устройства общества, тогда еще вообще не существовало. Да и сама демократия находилась в зачаточном состоянии, и поэтому тогда отрицать, собственно, было еще нечего.
В-третьих, человечество после Пушкина прожило уже больше 200 лет, а это были годы бурного развития именно общественных наук и устройства общества. За эти два столетия мир шагнул далеко вперед, и сегодня судить и о демократии, и о любых других проявлениях политики по вырванным цитатам из Пушкина двухсотлетней давности – это шарлатанство чистой воды. Отрицать демократию нынешнюю и другие принципы устройства общества, равно как и требовать верности только «христианским заповедям» (некоторые аналитики, кстати, именно их и считают первоосновой демократии), опираясь на сомнительные мнения людей, еще не знавших их, как абсолютно верные, это значит отрицать 200 лет человеческой истории, отбросить общество на два столетия назад.
Был ли Пушкин против свободы слова и свободных СМИ?
Опираясь на цитату «Я убежден в необходимости цензуры в образованном нравственно и христианском обществе, под какими бы законами и правлением оно бы ни находилось. Что составляет величие человека, ежели не мысль? Да будет же мысль свободна, как должен быть свободен человек: в пределах закона, при полном соблюдении условий, налагаемых обществом», газета утверждает, что Пушкин был против свободных СМИ.
На самом деле Пушкин имел в виду, что в образованном обществе цензура должна иметь свои границы в пределах закона, и не ограничивать свободу мысли
Во-первых, автор пропускает мимо ушей явно главную мысль Пушкина о том, что «да будет же мысль свободна, как должен быть свободен человек: в пределах закона, при полном соблюдении условий, налагаемых обществом», и абсолютизирует два слова о «необходимости цензуры». На самом деле Пушкин имел в виду совсем не то, что он против свободных СМИ, а то, что в образованном обществе цензура должна иметь свои границы в пределах закона, и не ограничивать свободу мысли. В демократических обществах, как известно, в СМИ законодательно запрещены пропаганда войны, насилия, наркотиков и т.д. Но и – только это! Это и есть те законные рамки, в которых осуществляется ограничение свободы прессы, то есть цензура.
Там нет того произвола, при котором правоохранительные органы могут закрывать СМИ, блокировать сайты только потому, что они пишут правду о политике властей, и правду об их действиях. Пушкин сам критиковал произвол царизма, и можно было бы только представить, что он сказал бы, если бы у него провели обыск или закрыли его издание. На самом деле этими словами Пушкин голосует не против свободных СМИ, а за законодательное ограничение цензуры, что, кстати, является одним из принципов демократии. Да и понятия свободы слова и свободы прессы за время после Пушкина получили много и теоретического развития, и практического опыта, поэтому вряд ли сегодня стоит воспринимать слова Пушкина, который жил только в самом начале эры общественных коммуникаций, как абсолютную истину.
Утверждать сегодня, что Пушкин, как поэт, писатель, издатель был рьяным поборником цензуры, которая ему поперек горла стояла при издании «Современника», «Литературной газеты», при публикации его сочинений, значит утверждать, что Пушкин был против самого себя. Однако, что бы там ни говорили, но идиотом Пушкин не был. Таким его изображает «Крымская правда». И становится страшно, когда понимаешь, что эта статья может быть пособием для учителей в крымских школах, которые будут преподавать юным крымчанам такого неестественного и ложного Пушкина, фактически его противоположность. Это не только дискредитация Пушкина и всей литературы, это дискредитация российской педагогики. Ниже падать уже некуда.
Как нужно изучать русскую литературу
Вполне очевидно, что в расцвете российского шовинизма и империализма есть доля вины и русской литературы, и того метода ее преподавания, который утвердился в том числе и в Украине. После аннексии всех учителей русского языка и литературы в Крыму подвергли переобучению, и русскую литературу и язык их заставляют преподавать как нечто особенное, абсолютную истину, лишенную всяких недостатков. Ученикам преподносится как бы идеальная литература, идеальный язык, не терпящие критики и не имеющие равных аналогов. Писатели предстают не живыми людьми, а оракулами, глаголющими истину, нужную Москве на тот или иной момент, как сейчас это сделали с Пушкиным.
Многие русские писатели сознательно или не сознательно способствовали росту российского шовинизма
На самом деле это далеко не так. Многие русские писатели сознательно или не сознательно способствовали росту российского шовинизма. Например, Лев Толстой в «Казаках», да и в «Хаджи Мурате», описывает интервенцию России на Кавказ как доблестную прогулку русских солдат и офицеров. Он описывает подробности войны с местным населением со знанием дела, но совсем без боли, без осуждения, например, службу Лукашки, а как некий вид доблестной охоты. Нигде даже такой гений как Лев Толстой не поднимается до того уровня политического протеста против «тюрьмы народов», как, например, Тарас Шевченко в своей поэме «Кавказ».
Беда в том, что русскую литературу преподают не критично, хвалебным образом. А стояло бы копнуть глубже. Например, Антон Чехов считается превосходным российским писателем, но читаешь его и кажется, что он, выросший в Таганроге, даже слов таких, как украинец и Украина, не знает, везде у него «хохол». Иван Бунин в «Автобиографических заметках» (Иван Бунин. Свет незакатный. Москва. Центр–100. 1995.) писал, что он любит рассказы Чехова, в которых действительно много правды о российской жизни, но ему не нравятся пьесы Чехова, в которых все выдумано и искусственно, ибо Чехов не знал той жизни, которую описывает в пьесах. По утверждению Бунина «нигде не было в России садов сплошь вишневых». Бунин пишет: «Мне тут даже неловко за него, неприятно вспоминать этого знаменитого Дядю Ваню, доктора Астрова, который все долбит ни к селу ни к городу что-то о необходимости насаждения лесов, какого-то Гаева, будто бы ужасного аристократа…».
А что из Чехова в первую очередь учат в наших школах? Прежде всего его пьесы, натянутые и неправдивые. Не учат ни «Остров Сахалин», ни множество лучших рассказов. А вообще-то, российской пропаганде не следовало бы уже так рьяно продвигать российские «скрепы», потому что настоящие «скрепы» российского общества уже давно описаны Салтыковым-Щедриным, Антоном Чеховым, Львом Толстым и русскими писателями, нужно только учить не то, где они по принуждению хвалят идеи власти, а то, где ни пишут правду. Стоит только задать ученикам вопрос: почему большинство русских писателей были столь несчастны в жизни, почему большинство было либо убито, либо покончили жизнь самоубийством, включая и советское время, и найти на него честный ответ. Вот тогда и литература, и язык и станут тем, чем они должны быть – учебником жизни, а не инструментом пропаганды, каким давно ее сделала российская власть.
Нобелевского лауреата Ивана Бунина нельзя упрекнуть в незнании русской литературы, так же, как и в не любви к ней. Но он знал, что эта любовь выражается не во вранье на потребу дня, и в незаслуженном расхваливании, а в правдивых оценках. Использовать поэта в корыстных политических целях, – да еще, якобы, как рупор самых реакционных идей! – низко и подло. Бедный Пушкин!
Федор Свидовец, политический обозреватель
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
