«Маленькая победоносная война» традиционно используется правящими в России элитами как способ достижения не столько внешних, сколько внутренних целей. Концепция автора термина, царского министра внутренних дел Вячеслава Плеве, прочно вошла в политический арсенал государства российского. Император Николай II, заслуживший в истории титул «Кровавый» (хотя его, скажем честно, достойны практически все московские правители последних столетий), в 1904 году с радостью ухватился за надвигавшийся конфликт с Японией, надеясь уберечь престол, опасно закачавшийся под своим хозяином. Но не так случилось, как хотелось: меньше чем через год после вступления царя в войну в Петербурге уже бушевала первая русская революция.
Начав вторжение на Донбасс сразу после аннексии Крыма, путинские стратеги рассчитывали создать на востоке Украины контролируемый очаг нестабильности и отвлечь внимание от захваченного полуострова. В свою очередь, его триумфальное присоединение, случившееся сразу после победы киевского Майдана, должно было укрепить положение вождя в самой России. Все как Плеве завещал – «як книжка пише». Однако имперские сановники не учли главного: такой ход никогда не решал проблемы внутренней устойчивости режима, а лишь оттягивал, при этом делая неизбежным, его крах. Не спасло же Николая Романова. Почему тогда должно спасти Владимира Путина?
Сейчас мы имеем близкое к агонизирующему положение экономики России, международную изоляцию, череду политических поражений и монолитный блок западных санкций
В итоге сейчас мы имеем близкое к агонизирующему положение экономики России, международную изоляцию, череду политических поражений и монолитный блок западных санкций, которые пока никто не собирается снимать. По-видимому, именно предынфарктным состоянием больного объясняется его повышенное стремление к общению: российские дипломаты и политики лихорадочно ищут выход из сложившейся ситуации, при необходимости используя во внешних сношениях даже фигуры уровня Бориса Грызлова. Параллельно силовики из «Центра» ведут интенсивную зачистку излишне свободолюбивых полевых командиров на Донбассе: чтобы те, не дай бог, не отчебучили какого-нибудь опасного самоуправства.
Проверенные и официально утвержденные марионетки из руководства «народных республик» тоже не сидят сложа руки. Вчера в ходе очередного заседания Трехсторонней контактной группы в Минске делегаты от ДНР выдвинули целый пакет требований к Украине, не собираясь отказываться от какого-либо из пунктов: представительство в национальном парламенте, право вето на внешнеполитические решения, полная амнистия и широкая, вплоть до собственных силовых структур, автономия. «Впечатляющая наглость», – скажете вы. «Воля «Свободного Донбасса»!» – громыхнут в ответ Захарченко с Плотницким и тут же убегут в уборную, чтобы получить свежие дипломатические разнарядки от кремлевских кураторов.
Из международного капкана, куда Путин и его комбинаторы загнали сами себя, есть в сущности только один приемлемый для России выход — оставить «Новороссию» в составе Украины, но только на своих условиях
Из международного капкана, куда Путин и его комбинаторы загнали сами себя, есть в сущности только один приемлемый для России выход — оставить «Новороссию», ужавшуюся до «отдельных районов Донецкой и Луганской областей, в составе Украины, но только на своих условиях. Таким образом, они убивают сразу четырех зайцев: получают реальный контроль как над Донбассом, так и над страной в целом, более-менее сохраняют лицо перед собственным электоратом, перекладывают нам на шею заботы о реконструкции разрушенной войной инфраструктуры и – самое главное – показательно принимают «мирный вариант урегулирования», что должно ослабить санкционную удавку Запада. В случае успеха этой политики у России появится время, так необходимое ей, чтобы обуздать кризис и подумать над реформами.
Да, и само собой разумеется, что Крым в рамках такого сценария по умолчанию будет частью России, не говоря уж о том, что Украина фактически теряет собственный суверенитет. Допустить это – значит расписаться в бессмысленности гибели тысяч солдат и добровольцев на Востоке. И шире – в несостоятельности украинской государственности вообще. Вряд ли здесь стоит надеяться на хрестоматийное «Запад нам поможет». У него свои интересы, из которых главный – попытаться насколько возможно сохранить структуру геополитической стабильности в регионе, целенаправленно возводившуюся несколько десятилетий. Один из ее архитекторов, влиятельный американский политолог Збигнев Бжезинский, летом 2015 года утверждал, что «Россию надо заверить в том, что Украину не возьмут в НАТО. Это формула решения». Если копнуть глубже, можно вспомнить и Джорджа Буша-старшего, который 1 августа 1991 года непосредственно в здании Верховной Рады УССР убеждал украинцев не голосовать за независимость, дабы не создавать угрозы хаоса в Восточной Европе, который при менее благоприятных раскладах мог растянуться на долгие годы.
Максим Осадчук, крымчанин, политолог
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
