23 ноября 2016-го исполнится десять лет со дня смерти бывшего офицера ФСБ России Александра Литвиненко, отравленного радиоактивным полонием в Лондоне. В Великобритании объявлено о завершении открытых слушаний по его делу. Отчет председательствовавшего на слушаниях судьи сэра Роберта Оуэна направлен министру внутренних дел, а 21 января 2016 года он будет обсуждаться в палате общин британского парламента и опубликован.
Открытое судебное расследование смерти Александра Литвиненко продолжалось с перерывами 34 дня, с января по июль 2015 года, в лондонском Высоком суде. Оно было инициировано его вдовой после того, как выяснилось, что официальный инквест, который должен был дать ответ о причине смерти Литвиненко и назвать имена его убийц, зашел в тупик из-за запрета оглашать на нем секретные документы британских спецслужб. Британское правительство вынуждено было разрешить открытые публичные судебные слушания, допускавшие возможность оглашения секретных документов и допрос представителей спецслужб на заседаниях в закрытом режиме. На него были приглашены лишь адвокаты и судебные представители, имеющие специальный допуск.
В ходе публичных слушаний были допрошены десятки свидетелей, заслушаны показания многочисленных экспертов. По британскому закону открытые судебные слушания по делу об убийстве не являются уголовным процессом. В их юрисдикцию не входит вынесение приговора и наказание виновных. Отчет председателя открытых судебных слушаний судьи Роберта Оуэна должен подтвердить или отвергнуть версию полиции, что убийцами Литвиненко являются Андрей Луговой и Дмитрий Ковтун, определить заказчика убийства, в частности, выяснить, является ли им российское государство, а также назвать мотивы убийства.
Вдова Александра Литвиненко Марина Литвиненко присутствовала на всех, кроме закрытых, заседаниях суда:
– Насколько состоятельна версия, что Александр Литвиненко был убит из-за своей работы в качестве консультанта британской и испанской служб безопасности, которые расследовали связь Тамбовской преступной группировки с администрацией президента России и его окружением?
– Уже после окончания публичного расследования появилась дополнительная информация, которая практически совпала с завершением следствия в Испании. До этого только наша сторона могла говорить об этом, но, к сожалению, мы не получили большой поддержки в нашем расследовании в этом отношении. Однако, как только открытые слушания завершились, было оглашено решение следствия в Испании. И тогда мы получили много доказательств того, что мы пытались рассказать в суде. Летом мы узнали о том, что информация из Испании стала более доступной, что следователь, который вел это дело, начал давать интервью. Испанская версия оказалась очень весомой. Даст ли это какой-то эффект в решении судьи, в данном случае председательствующего на слушаниях, мы увидим в скором времени.
– На слушаниях рассматривалось еще несколько версий, и одна из них, которую выдвигали некоторые российские комментаторы, сводилась к тому, что Александр Литвиненко якобы отравился по неосторожности. Что вы думаете по этому поводу?
– Если сравнивать следы полония, которые Саша оставлял, например, до 1 ноября, когда, считается, он был отравлен, и то, что случилось с ним после 1 ноября, это несопоставимо. Невозможно человеку по неосторожности отравиться самому и не заразить половину окружающих. Но очень важный вопрос: кто этим людям дал радиоактивный материал?
– Прошедшие публичные слушания производили впечатление необычайно масштабных и по времени, и по количеству свидетелей, экспертов. Ваши впечатления от этих слушаний?
– Вы абсолютно правы по поводу их масштабности. Я бы еще добавила один пункт: это было безумно дорого. Изначально операция, которую проводил антитеррористический центр Скотланд-Ярда, стоила больше трех миллионов фунтов. Это и дезактивация публичных мест, в которых был обнаружен полоний, это и расследование того, где могли находиться зараженные полонием подозреваемые, это и поиски следов полония в самолетах и гостиницах. Это была очень масштабная операция. Количество людей, которые в ней были задействованы, не поддается подсчету. Приходя каждый день в суд и видя экспертов такого высочайшего уровня, я испытывала чувство благодарности к британскому государству, которое нас поддержало и предоставило возможность провести это судебное расследование. Английское правосудие доказало, что оно беспристрастно и не зависит от политической конъюнктуры, когда вершит свое дело.
Для меня важно не только довести это дело конца. Может быть, это единственное, что я могу сделать для Саши. Это просто мой долг – отстоять его честное и чистое имя, чтобы его сын, которому тогда было 12, а сейчас уже 21 год, знал о своем отце правду. И то, что он находился в суде со мной каждый день, было очень важно и для меня, и для него. А еще, думаю, было очень важно, когда мы получили право на публичные слушания, для всех англичан понять, что они действительно живут в демократической стране, в которой никакое политическое давление, никакая политическая необходимость не влияет на решение суда. Я это ощущала, когда люди поздравляли меня с промежуточной победой – получением права на публичное расследование. Для всех это уже была победа.
– На этой длинной дороге у вас были и трудности, и препятствия. Что вам позволяло не опускать руки?
Запросы на экстрадицию Лугового и поданный в Интерпол ордер на арест Ковтуна никогда не сработают при существующем российском режиме
– Конечно, эти девять лет были непросты, но решение начать судебный процесс пришло через пять лет после Сашиной смерти. Потому что эти пять лет я давала на окончание полицейского расследования, которое никогда не останавливалось. И конечно же, для полицейских было бы лучше довести дело до реального суда, чтобы подозреваемые сели на скамью подсудимых. Но мы знаем, что запросы на экстрадицию Лугового и поданный в Интерпол ордер на арест Ковтуна никогда бы не сработали при существующем российском режиме. Неоднократно говорилось, что Россия их никогда не выдаст. Через пять лет после того, как не стало Саши, единственной возможностью доказать, что люди, названные подозреваемыми, являются преступниками и имеют отношение к убийству моего мужа, был инквест. Дело в том, что это было нужно не только мне, а очень многим людям вокруг меня. И близким моим, и даже людям, которых я, может быть, никогда не знала, но которые, как я знаю, до сих пор пристально следят за нашим делом. Я всегда ощущаю, что это не только моя правда, но и правда очень многих людей. Для меня была важна и поддержка близких, и, наверное, очень важно, что все это время рядом со мной рос наш сын. Я не раз задавала ему вопрос: "Анатолий, ты уверен, что мы должны это делать?" И получала от него поддержку, и это было очень важно для меня.
– Вы рассказывали о стоимости полицейского расследования. Но ведь у вас была еще и команда адвокатов. Как вы справлялись с этой проблемой?
– В самом начале расследования мы предполагали получить поддержку – в то время Борис Березовский, который был жив и не был еще разорен судебной тяжбой с Абрамовичем, считал, что в состоянии нас поддержать. Зная это, мы запросили инквест. Когда же стало ясно, что поддержки не будет – а это было не только неожиданно, но и достаточно страшно, – я понимала, что назад пути нет и что важно продолжить процесс. В этот самый момент я получила поддержку моей адвокатской команды, которая заявила, что готова работать бесплатно. И это было потрясающе! Я поняла, что наше дело становится очень личным для всех, кто к нему прикоснулся. А впоследствии мы получили поддержку и от британского государства. И это тоже очень важно. В Англии существует правило, что если одна из сторон судебного процесса или открытых слушаний не может оплачивать услуги адвокатов, то ей выделяется помощь государства. И я получила эту помощь. Так что, хотя мои адвокаты начали работать бесплатно, в итоге они все же получили свои гонорары, но уже при поддержке государства.
– В этом году исполнится 10 лет со дня, когда Александр Литвиненко скончался. 21 января 2016 года в парламенте будет оглашена открытая часть материалов этого дела и заключение председателя суда. А что дальше?
– То, что случилось (прошедшие слушания), – еще не конец. Это определенное и очень важное звено. Потому что следствие не закончено. Как мы знаем, срока давности в английском правосудии нет, преступники остаются на свободе. И если будет возможность их арестовать и посадить на скамью подсудимых, то это случится обязательно. Но самое главное, нельзя оставлять то, что было доказано в суде, безнаказанным, – подчеркивает Марина Литвиненко.
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
