Импортозамещение стало одним из ключевых новых понятий, которые мы в течение года стали слышать на каждом шагу. Из-за зеркальных санкций России по отношению к западным странам возникла необходимость заменить на внутреннем рынке как импортные продукты питания, так и разнообразные технологии.
Зачем Россия стала на тернистый путь импортозамещения, и удалось ли ей сократить свою зависимость от иностранных товаров – об этом в эфире Радио Крым.Реалии говорили с российскими экспертами – профессором факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ Алексеем Портанским и советником по макроэкономике гендиректора компании «Открытие Брокер» Сергеем Хестановым.
– Вопрос Алексею Портанскому: достиг ли Кремль хоть каких-то успехов в сфере импортозамещения? Стакан наполовину полон или наполовину пуст?
Портанский: К сожалению, он все-таки наполовину пуст, потому что достичь заявленных целей пока что не удалось. На старте политики импортозамещения осенью 2014 года говорили, что наши производители предложат отечественные продукты питания по более низкой цене и уж точно не хуже по качеству, но мы не видим этого до сих пор. В докладе аналитического центра при правительстве России черным по белому написано: за 12 месяцев политики импортозамещения выросли цены на продукты питания, сузился выбор, ухудшилось качество. Особенно это касается сыров – с ними отдельная история. Премьер-министр Дмитрий Медведев сильно удивился, что 70% российских сыров – фальсификат, причем по результатам авторитетных экспертиз. Заместить те продукты, которые поставлялись годами по уже налаженным цепочкам не так-то просто, и еще сложнее обеспечить условия для выхода на рынок отечественных производителей. Для этого нужно время, даже если речь идет просто о замене поставщиков. К тому же, любые подобные маневры неизбежно сказываются и на цене, и на качестве.
– Есть ли, по вашему мнению, возможность переломить негативные тенденции в импортозамещении уже в 2016 или 2017 году? Санкции ведь отменять пока не собираются.
Портанский: Давайте уточним: говоря об импортозамещении, мы имеем в виду контрсанкции самой России. У нас многие экономисты говорили, что нужно снять эти ограничения вне зависимости от западных санкций. Вначале был расчет на то, что европейские фермеры возмутятся и будут давить на свои правительства, вынуждая их снять санкции с России, но этого не случилось. Внутренний же эффект – целиком негативный. Значит, чисто логически делаем вывод: надо снимать эти контрсанкции, потому что они бессмысленны. Это ответ на первобытном уровне в духе «око за око, зуб за зуб». На днях бывший министр финансов Алексей Кудрин заявил, что санкции в отношении Турции лишь наносят ущерб нашему потребителю. Я полностью с ним согласен.
– Насколько вероятно, что точку зрения, подобную вашей, хотя бы в 2016 году услышат в российском правительстве?
Пока что признаков перемен нет. В отношениях с Турцией мы собираемся только расширять линейку запрещенных товаровАлексей Портанский
Портанский: Пока что признаков перемен нет. В отношениях с Турцией мы собираемся только расширять линейку запрещенных товаров. Все-таки я хотел бы надеяться, что здравый смысл восторжествует и мы начнем снимать контрсанкции. Ведь с самого начала стало ясно, что детское питание, продукты для диабетиков и прочие специфичные группы товаров мы импортозаместить не сможем. Соответственно, начали потихоньку делать исключения. Сейчас надо идти по такому же пути – быть может, молча и особенно не трубя в СМИ.
– Спасибо, Алексей. Согласно опросу, недавно проведенному изданием РБК среди руководителей предприятий, импортозамещению мешают, прежде всего, отсутствие отечественных аналогов оборудования и сырья, их низкое качество и недостаточная поддержка со стороны государства. Вопрос для Сергея Хестанова: удается импортозамещение или нет?
Хестанов: Все зависит от целеполагания. Само по себе импортозамещение, даже если предположить, что оно удалось, не является панацеей для российской экономики. Гораздо более конструктивно говорить не об импортозамещении, а о развитии несырьевого экспорта. В современном мире ситуация, когда страна сама обеспечивает себя всем, не встречается. Даже Китай часть оборудования и материалов предпочитает покупать у тех, кто лучше их производит. Еще со времен Карла Маркса основной тренд в развитии экономики – это специализация. Страна должна делать то, что она умеет делать хорошо. Все остальное нужно закупать у других, и в этом нет ничего плохого.
– Это с точки зрения экономики. Но ведь импортозамещение имело еще и политическую цель – заставить европейцев пожалеть о санкциях.
Хестанов: К сожалению, эта идея порочна в принципе. Если посмотреть на цифры, то Советский Союз занимал примерно 20% мирового ВВП, а современная Россия – примерно 2,6%. Какие бы там контрсанкции ни вводили, таким тощим ВВП давить на развитые страны невозможно. С другой стороны, само желание иметь замкнутую экономику деструктивно. Самый яркий пример подобной страны – Северная Корея. За импортозамещение всегда платит потребитель: он получает худший ассортимент, худшее качество и более высокие цены. Опыт последнего года только подтверждает это. Даже по тем позициям, где импортозамещение произошло – то же производство сыров, – ассортимент сократился, качество упало, цены выросли. Повторюсь: с точки зрения улучшения структуры экономики, гораздо правильнее вести речь о развитии несырьевого экспорта. Однако для этого необходимы и технологии, и оборудование, и обученный персонал, и серьезные усилия по маркетингу, чтобы за границей покупали нашу новую продукцию. Для нынешних российских предприятий это нелегко.
– Накапливается ли уже какая-то критическая масса проблем, связанных с импортозамещением и контрсанкциями? Идет ли российская экономика к катастрофе?
Провальные попытки провести импортозамещение, конечно, привели к тому, что жизненный уровень россиян за последний год заметно сократилсяСергей Хестанов
Хестанов: Вряд ли стоит так ставить вопрос. Провальные попытки провести импортозамещение, конечно, привели к тому, что жизненный уровень россиян за последний год заметно сократился, и эта тенденция сохраняется также для 2016 года. Однако к катастрофическим последствиям в ближайшем будущем все это не приведет. Другой вопрос, что контрсанкции практически не повлияли на политику западных партнеров. По последним подсчетам, в сфере продуктов питания Евросоюз может потерять из-за наших контрсанкций максимум 0,04% ВВП. Понятно, что для отдельных стран и предприятий из Польши, Литвы, Финляндии это большая неприятность, но для ЕС в целом эффект получается ничтожным. Со стороны России это просто неправильный стратегический выбор цели. Кстати, когда около 10 лет назад вводились санкции в отношении Китая, его руководство просто проигнорировало их. Даже не комментировало! Китайцы просто сделали вид, что санкций нет, и в итоге их сняли через 2 года.
– Спасибо, Сергей. Когда говорят о том, что импортозамещение якобы способно поднять российскую экономику, часто забывают, насколько российская промышленность зависит от импортных комплектующих. Как выяснилось, даже в отечественном автомобиле Lada Priora целых 17% иностранных деталей. Что до животноводства, тут господствуют импортные сыворотки для прививок и импортное же оборудование для доения и прочего. То же самое с удобрениями. Получается, что если Россия полностью отрезает себя от зарубежных поставок, то ферма оказывается загоном для скота, поле становится диким, а с заводских конвейеров сходят недоукомплектованные машины. Как мы все чаще убеждаемся, импортозамещение – это просто очередное модное словечко для СМИ.
