Процесс по делу украинского кинорежиссера Олега Сенцова и активиста Александра Кольченко, который уже две недели идет в Северо-Кавказском военном окружном суде, переходит в стадию прений. Сторона обвинения закончила представлять своих свидетелей и письменные материалы, которые должны были доказать причастность подсудимых к запрещенному в России "Правому сектору", а также участие в поджоге офисов "Русской общины Крыма" и партии "Единая Россия" в Симферополе. У стороны защиты свидетелей было гораздо меньше, и все они успели выступить за один день.
Новая неделя процесса началась с допроса свидетелей обвинения, в том числе трех засекреченных человек, которые заявили, что боятся за свою жизнь и жизнь близких, в случае если их лишат анонимности. Они выступали в соседней комнате по микрофону, присутствующие в зале суда их не видели и лишь могли слышать измененный металлический мужской голос. Среди засекреченных свидетелей был сотрудник ФСБ по республике Крым, выступавший под именем "Иван Иванов". Оперативник вел сопровождение агента Александра Пирогова, который записывал разговоры с одним из фигурантов дела – Алексеем Чирнием. Чирний попросил студента-химика Пирогова изготовить ему бомбу для взрыва памятника Ленину на привокзальной площади в Симферополе, но Пирогов обратился сначала к друзьям в Народное ополчение Крыма, а после заявил на Чирния в ФСБ. "Иван Иванов" отвечал на вопросы ровно так, как написано в обвинении. "А с какой целью Чирний собирался взорвать памятник?" – спросил у него прокурор Олег Ткачев. "С целью устрашения населения и дестабилизации обстановки в регионе", – ответил "Иванов". "А зачем Чирнию нужно было устрашать население?" – прокурор будто читал обвинительное заключение. "С целью последующего выхода республики Крым из состава Российской Федерации", – заученно металлическим голосом отвечал сотрудник ФСБ.
К оперативникам спецслужб Пирогов пришел не сам, о встрече договорился его друг Андрей Добровенко, участвовавший весной 2014 года в Народном ополчении. Он также был допрошен в качестве свидетеля обвинения. Пирогов рассказывал в суде, что сам обратился в ФСБ, но, по словам Добровенко, все было несколько иначе: именно он звонил оперативникам, с которыми у него были связи еще до этого, и договаривался о встрече, он же привез Пирогова на первое "знакомство" с фээсбэшниками, которое происходило в машине.
Алексей Чирний – единственный фигурант дела, которого "вели" сотрудники ФСБ и взяли возле тайника с муляжом бомбы, изготовленной теми же оперативниками и переданной через Пирогова. После этого Чирний согласился на сделку со следствием, получил 7 лет лишения свободы и остался единственным серьезным свидетелем обвинения против Сенцова, после отказа Афанасьева от своих показаний. Во всей этой истории Чирний, носивший среди друзей в компании историков-реконструкторов прозвища Рыцарь и Шевалье, предстает неудачливым персонажем, который не может с первого раза поджечь разлитую горючую жидкость на крыльце офиса, потом поджигает вместе с маской на лице. Его задерживают с муляжом бомбы в рюкзаке, а в деле несколько часов его рассуждений о терактах на вокзале Симферополя.
"Вы замечали тогда странности в его поведении?" – спросил про Чирния адвокат Владимир Самохин свидетеля Кирилла Макарова. "Да он вообще странный человек", – ответил свидетель. "А в чем это заключается?" – уточнил адвокат. "Высокомерие, злобность, агрессивность". Ко всему прочему Чирний, по всей видимости, часто и много выпивал, а в этом состоянии, по словам близко знавших его свидетелей, говорил о своих националистических взглядах и симпатиях к "Правому сектору". "На самом деле он, когда был в нетрезвом состоянии, предлагал абсолютно всем, кто был рядом, вступать в "Правый сектор", – рассказывал Макаров.
Кирилл Макаров и его брат Андрей Черняков фигурируют в деле как "Кирюша" и "Дюша". Это члены Народного ополчения Крыма, которые при этом близко дружили с националистом Чирнием, Пироговым и ходили на собрания проукраинской молодежи. "Любопытство. Интересно было, что они вообще делают", – пояснил Черняков. "Информативная была встреча? Вы узнали, что там за "Правый сектор"?" – спросил его после этого адвокат Дмитрий Динзе. Последовал отрицательный ответ. По словам самого Чирния, из всего круга общения он доверял лишь троим: Пирогову, "Дюше" и "Кирюше". Получается, что, когда он пытался организовать взрыв памятника Ленину, рядом с ним оказались агент ФСБ и члены незаконной военизированной организации, также связанной с российскими спецслужбами. Интересно, что в показаниях всех этих свидетелей Олег Сенцов не фигурирует вовсе. Единственный, кто упоминается, – некий "Олег из Автомайдана". Кто это такой, никто из этих свидетелей, которые больше говорили о Чирнии, чем о подсудимых, пояснить не смог.
Непосредственно о Сенцове как организаторе встреч проукраинских активистов, говорил еще один засекреченный свидетель – "Александра Смирницкая". "Он считал, что вступление Крыма в Россию является насильственным и ошибкой, которую надо исправить, – рассказала "Смирницкая". – Сначала он говорил о мирных методах, а потом стал предлагать безнравственные дела и более радикальные действия". К таким, по мнению свидетеля, относится взрыв памятника Ленину. "Смирницкая" в ответах постоянно срывалась и говорила о себе в мужском роде. Когда ее спросили, почему она не заявила в правоохранительные органы после того, как узнала о радикальных призывах Сенцова, "девушка" сослалась на целый ряд статей, которые ей позволили этого не делать. "У нас сложилось впечатление, что засекреченные лица являются сотрудниками ФСБ. И скорее всего, они были каким-то искусственным образом введены в данное уголовное дело для того, чтобы подтвердить информацию в отношении Сенцова и Кольченко. Фактически только два этих свидетеля доказывали существование "Правого сектора" в Крыму и то, что им руководил Олег Сенцов. Но источник своей осведомленности они в ходе заседания не подтвердили", – прокомментировал после заседания Дмитрий Динзе.
Обвинение действительно фактически не нашло "Правый сектор" в Крыму. Единственным, что можно назвать таковым, – одноименная группа в социальной сети "ВКонтакте", которая уже удалена и существование которой не подтверждает ни один житель Крыма, кроме свидетелей обвинения. Степан Цириль, фигурирующий в деле, который, по всей видимости, действительно был связан с националистическим движением, покинул полуостров еще до референдума. А доказательства принадлежности к "Правому сектору", например, Геннадия Чирния строятся на шарфе в расцветке организации, который висел у него дома на стене. О том, что Сенцов, а тем более антифашист и анархист Кольченко могли принадлежать к правому движению, вообще речи не идет. Даже свидетели обвинения Дмитрий Пуртов из "Молодой гвардии Единой России" и Георгий Черный из проправительственного движения НОД не смогли внятно объяснить, где весной 2014 года в Крыму можно было найти "Правый сектор".
"Вам что-нибудь известно про "Правый сектор" в Крыму?" – спросил Черного адвокат Динзе. "Когда мы проводили свои мирные акции ("STOP Майдан", члены НОД также участвовали в силовом разгоне ряда мирных акций проукраинских активистов и крымских татар), мы встречали там акции "Евромайдана", и среди участников этих акций были люди, которые заявляли, что они члены "Правого сектора". Во время событий 26 февраля около 50 людей в масках под флагом "Правого сектора" пытались захватить Верховный совет Крыма", – рассказал Черный. "За что боролся-то "Правый сектор" тогда?" – уточнил адвокат. "Ну, им виднее. Захват власти пытались осуществить. Наверное, потому что это одно из структурных подразделений Соединенных Штатов, которые таким образом пытались захватить власть", – начал объяснять свидетель, но его быстро прервал судья.
На Олега Сенцова, кроме засекреченных свидетелей, личность которых вообще невозможно проверить, показали лишь два человека: Ярослав Бураковский и Александра Команская. Бураковский, судя по его первым показаниям, снимал жилье у одного из фигурантов дела, был на нескольких встречах проукраинских активистов, и больше ничего в протоколе его допроса нет. Позже в показаниях появился и Олег Сенцов, и его радикальные предложения, но в первоначальной версии этого не было. Бураковский выступал через видеосвязь из СИЗО в Симферополе, где он находится сейчас под следствием. До этого свидетель был судим пять раз за грабеж.
Еще одним свидетелем, прямо указавшим, что Сенцов предлагал некие радикальные меры борьбы с захватом полуострова, была Александра Команская. До этого она не появлялась на заседаниях, по словам прокурора, по причине болезни. Один из адвокатов созвонился с ней, чтобы уточнить, ждать ее с выступлением или нет. Оказалось, что девушка не болела, в больницу не попадала. "А мне что говорить? Вы же от обвинения?" – не поняв, кто звонит, спросила Команская. "Девушка, не разводите меня, вы же свидетель обвинения, ну вот и говорите, как было на самом деле", – немного вспылил адвокат и положил трубку.
На стороне защиты при этом не выступил ни один из активистов, который был на встречах вместе с Сенцовым. Адвокаты нашли жительницу Крыма "Ангелину", которая находится в разработке ФСБ и, по всей видимости, подвергается опасности быть обвиненной в терроризме лишь за то, что посещала собрания проукраински настроенной молодежи. "Была создана группа людей, которые учились оказывать первую медицинскую помощь – и не только активистам. Мы не были причастны ни к каким политическим движениям, – рассказала "Ангелина", чем на самом деле занимался Олег Сенцов весной 2014 года в Крыму. – В городе планировались митинги. Никто не знал, чем это закончится. Для того чтобы помогать людям, которым потребуется медицинская помощь, и была создана группа медицинских волонтеров. Ничем другим я не занималась. Не было никакой группировки. У меня были пять-семь человек девочек и мальчиков, которые приходили, учили перевязывать руки и ноги". "Ангелина" на приглашение адвокатов выступить в суде в качестве свидетеля защиты ничего не ответила и в суд не явилась.
Свидетелями защиты выступили несколько активистов движения "Антифа" в Крыму, которые говорили в основном о Кольченко, принимавшем участие в экологических акциях, кинопоказах памяти адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой. Судя по рассказам друзей Кольченко, он неоднократно подвергался нападениям со стороны националистов и никакого отношения к "Правому сектору" не мог иметь по убеждениям, которые отстаивал много лет. "Этот молодой человек, пусть и на субкультурном уровне, потратил несколько лет жизни на борьбу с правыми экстремистами и фашистами, – заявил в суде свидетель Игорь Панюта. – Он не мог взять и перейти на их сторону. Слова, даже какие-то очень эмоциональные, – это одно, а действия – уже другое". Примерно то же самое рассказал о себе и сам Кольченко. Он не стал подробно выступать с показаниями, но ответил на вопросы своего адвоката Светланы Сидоркиной. Участие в поджоге офиса "Единой России" он не отрицал, хотя его роль, видимо, свелась к наблюдению за безопасностью основных участников акции. "Я хотел нанести этой партии материальный вред, поскольку я был не согласен с тем, что происходит в Крыму, а эта партия разрешила Путину ввести войска на полуостров. К "Правому сектору" я не имею никакого отношения. Я анархист и антифашист и националистических убеждений не разделяю", – пояснил Кольченко.
Олег Сенцов, а его выступление стало, пожалуй, самым главным событием недели на процессе, выступил с обстоятельным рассказом о том, чем он занимался в Крыму, об обстоятельствах своего задержания и дела. "Я не считаю суд легитимным. Я гражданин Украины, который был незаконно захвачен сотрудниками ваших спецслужб", – заявил в самом начале выступления Сенцов и дальше рассказал о ситуации в Крыму весной 2014 года. "После того как ваша страна начала оккупацию Крыма, я вернулся туда и продолжил волонтерскую деятельность, не имел никакого отношения к "Правому сектору". Я помогал журналистам, в том числе иностранным. Мы поддерживали блокированные вашим спецназом военные части, а когда стало понятно, что украинские военные не могут оставаться на территории Крыма, я, имея опыт, занимался эвакуацией их и их семей. Это огромная работа. Занимался поиском пропавших и похищенных проукраинских активистов в Крыму. Некоторых нам удалось спасти, некоторых не нашли, и их уже, скорее всего, нет в живых. Я старался помогать всем, кто готов был выступать за Украину", – рассказал Сенцов.
Его задержали 10 мая, надели на голову мешок, наручники и привезли в здание ФСБ, бывшее СБУ. Здесь Сенцова, по его словам, пытали на протяжении четырех часов. "Меня стали избивать, руками, ногами, спецсредствами. Стоя, лежа, сидя. Трудно сидеть на стуле, когда тебя бьют дубинкой. Меня душили пакетом. Видел в кино, не понимал, как люди ломаются. Это очень страшная штука. Четыре раза я через это прошел. Угрожали изнасиловать дубинкой в извращенной форме. Это продолжалось часа три-четыре", – заявил Сенцов в суде. Никакой процессуальной реакции на его слова не последовало. Ранее он рассказывал то же самое следователям уже в Москве, врачам, которые проводили его осмотр в Лефортово, но никакой проверки по пыткам сотрудниками ФСБ в Крыму не последовало. Сенцову предложили согласиться с обвинением в поджогах и получить семь лет лишения свободы. В ином случае его грозили "сделать" организатором террористической группы и посадить на 20 лет. Сенцов, несмотря на пытки, не согласился.
Его отвели на другой этаж в управлении ФСБ и стали бить и пытать. Он был в наручниках, били жестко
Еще один подробный рассказ о пытках в том же здании ФСБ в Симферополе передал из Ростовского СИЗО когда-то главный свидетель обвинения Геннадий Афанасьев. Он отказался от своих показаний и заявил, что они были даны под давлением. Чтобы защищать интересы Афанасьева, из Сочи срочно приехал адвокат Александр Попков, который передал рассказ подзащитного: "Его задержали 9 мая, когда он шел на парад. Ничего не говоря, его сразу стали бить люди в масках, запихнули в машину и очень долго били и возили по городу. Он не помнит половину вопросов, но от него требовали назвать фамилии и дать показания, касающиеся Олега Сенцова и других людей. Его привезли в управление ФСБ в Симферополе, к следователю Бурдину, который предложил ему "по-доброму" признать вину в двух эпизодах – подрыве памятника Ленину и мемориала "Вечный огонь". Когда Афанасьев заявил, что он не имеет к этому никакого отношения и не понимает, о чем речь, его отвели на другой этаж в управлении ФСБ и стали бить и пытать. Он был в наручниках, били перчатками, били жестко. У него оставались после этого побои на груди и животе, которые не были зафиксированы. Также били по голове перчатками, чтобы не оставалось следов. Ему надели противогаз и стали зажимать шланг. Когда он вдыхал воздух, ему впрыснули какую-то жидкость, сразу началась рвота. Его рвало в противогаз, и он этим захлебывался. Также его пытали электрическим током, пристегивали провода, в том числе к половым органам. Он был вынужден согласиться, не выдержал пыток". Точно такое же заявление Афанасьев сделал членам Общественной наблюдательной комиссии, которые посетили его в СИЗО. На следующий день после общения Афанасьева с адвокатом его увезли из Ростова.
Судья Сергей Михайлюк заявления о пытках Афанасьева к делу приобщать отказался, как и почти все документы, которые предлагала защита. В том числе официальные ответы секретаря "Правого сектора", в которых сообщается, что Сенцов и Кольченко никогда в рядах организации не состояли. За попытку приобщить эти документы к материалам дела адвокаты получили предупреждение от судьи, якобы за неисполнение решения Верховного суда о запрете "Правого сектора" на территории России. Между прочим, в деле уже есть материалы "Правого сектора", которые внес туда следователь, но им судья оценку не дал.
В понедельник, 10 августа, суд изучит остатки документов, которые хочет представить сторона защиты, а потом сделает перерыв в заседании до 19 августа, когда начнутся прения. За ними последует "последнее слово", которое станет, скорее всего, политическим заявлением Олега Сенцова. Кольченко, которому достаточно трудно выступать на публике, от заключительной речи может и отказаться. После этого суд должен будет вынести решение. Каким бы оно ни было, правозащитные организации уже рассматривают Сенцова и Кольченко политзаключенными, пострадавшими за выражение своего несогласия с захватом Крыма. "Ряд факторов дает понять, что дело имеет очевидный политический подтекст. Одним из них является постоянное неуместное упоминание "Правого сектора". У следствия нет никаких реальных данных, свидетельствующих о том, что Сенцов или Кольченко имеют какое-либо отношение к этой запрещенной в России организации", – говорится в заявлении "Мемориала", признавшего "украинских заложников" политзаключенными.
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
