Кадыров и Путин: кровная связь

Рамзан Кадыров и МВД России дают полярно разные версии инцидента со ставропольскими милиционерами, окончившегося гибелью подозреваемого в преступлении жителя Чечни. Кадыров и МВД обмениваются жесткими заявлениями в адрес друг друга. Кадыров в очередной раз заявляет, что не боится уйти в отставку. Приведет ли все это в самом деле к его отставке? Обсуждают председатель правительства Ичкерии в эмиграции Ахмед Закаев и журналисты Иван Сухов и Борис Минаев.

Елена Рыковцева: Острый конфликт, который происходит сейчас между Рамзаном Кадыровым и МВД Российской Федерации, мы обсудим сегодня с нашими гостями. С нами Борис Минаев. Сегодня ровно 8 лет, как умер Борис Николаевич Ельцин, герой вашей книги из серии ЖЗЛ. Думаю, что очень значительный объем вашей книги чеченской эпопее посвящен наверняка.

Борис Минаев: Да, там есть такая глава.

Елена Рыковцева: С нами на связи Ахмед Закаев, председатель правительства Ичкерии в эмиграции. За эти годы, что вы не общались с нашей аудиторией, появились ли у вас какие-то контакты с руководством Чечни сегодняшней, с Рамзаном Кадыровым?

Ахмед Закаев: Нет, конечно, у меня никаких контактов ни с самим Кадыровым, ни с его представителями нет очень давно. Последние контакты были еще в 2010 году, мы встречались с его представителями в Осло. Они были из Чечни, но они представляли, как они сами выразились, тогдашнего президента Медведева. У нас прошел короткий раунд переговоров в Осло и Лондоне, мы обсуждали разные вопросы. Я знаю, что происходит в Чечне, безусловно, есть регулярные контакты с жителями Чечни, с представителями правозащитных организаций, с нашими представителями правительства, которые находятся в условиях подполья, но находятся на территории Чечни. В принципе мы владеем ситуацией полностью.

Елена Рыковцева: На моей памяти это первый такой острый конфликт.

Борис Минаев: С силовыми ведомствами, да. Нужно рассматривать в исторической перспективе то, что происходит в эти дни. Трагические две чеченские войны, нужно вспомнить 20 лет назад, как это начиналось, и нужно вспомнить 10 лет назад, что произошло после первых лет президентства Владимира Путина. Были многочисленные террористические акты, взрывы, был "Норд-Ост", был Беслан. Затем наступило умиротворение ситуации. Это является в каком-то смысле основой нынешней политической системы в России, основой легитимности самой нынешней власти. Потому что и пришел Путин в 2000 году не просто как преемник Бориса Николаевича Ельцина, но в результате выборов президентских, с которых вдруг взяли и снялись его основные конкуренты, они перестали с ним соперничать. Если их спросить, а почему, собственно, было ли какое-то давление, угрозы, нет, шла вторая война в Чечне.

Елена Рыковцева: Вы хотите сказать, что благополучие нынешней власти и стабильность действительно впрямую абсолютно зависят от благополучия и стабильности в Чечне?

Борис Минаев: Она основана на разных вещах, в том числе она основана на мирном пакте или договоренности частично формальной, частично неформальной о том, что Чеченская Республика является миролюбивой стороной, от нее не исходит конфликта, она является одним из субъектов Российской Федерации, она участвует во всей жизни России. С одной стороны это гарантирует власть Рамзана Кадырова, а с другой стороны именно он сам и его команда контролируют ситуацию внутри Чечни. Федеральные ведомства, в том числе силовые, не могут вмешиваться в ситуацию внутри Чечни, они сами там находят людей, которые занимаются антигосударственной деятельностью, они сами гарантируют законность и правосудие. Таковы внешние контуры этой договоренности. Есть ли сейчас конфликт? Он есть. Чем он закончится? Ничем. Это обычный административный в трагических условиях, в очень напряженных, но обычный административный конфликт, который будет исчерпан. Кадыров дезавуировал в какой-то мере свои слова, его люди стараются уничтожить видеозаписи, снять со всех сайтов.

Елена Рыковцева: Слова о том, что стрелять на поражение в тех сотрудников органов внутренних дел, которые появляются без согласования с ними, будь они из Москвы, Тулы или других регионов России.

Борис Минаев: В ответ МВД сделало заявление, в ответ Кадыров тоже сделал заявление. То есть все переходит в плоскость административного конфликта, который будет разрешен именно в силу этой глобальной ситуации.

Елена Рыковцева: Мне не кажется, что он такой простой административный, потому что они друг друга обвиняют во лжи, впрямую жестко обвиняют во лжи. Давайте посмотрим, как развивался этот конфликт. Вся история началась 19 апреля, когда был убит подозреваемый в преступлениях Джамбула Дадаев. Чеченская сторона считает, что этот человек был участником некоего бытового конфликта, который происходил на территории Дагестана, он поехал в Чечню, где за ним стали охотиться ставропольские милиционеры по заказу некоего дагестанского бизнесмена, то есть впрямую участвовали в бандитской разборке. Приехав на территорию Чечни, они его уничтожили, хотя, по версии Рамзана Кадырова, он был без оружия, он вышел с поднятыми руками навстречу этой группе захвата, она тем не менее открыла огонь на поражение. Так трактует чеченская сторона эту историю. После чего он был взбешен, был потрясен, возмущен, собрал своих силовиков. И вот здесь-то и прозвучало его резкое заявление, что мы будем открывать огонь на поражение по структурам МВД, которые прибывают в нашу республику без предупреждения. Потом совершенно неожиданно, 23 апреля, он делает заявление, что "я пехотинец верховного главнокомандующего. Если мне дадут приказ, я его выполню на все сто процентов. Надо будет уйти – уйду. Умереть я тоже готов".

​Борис Минаев: Я считаю, что этот пакт Москвы и Грозного, Путина и Кадырова является основополагающим фактором безопасности, вообще всей политической системы. Но есть такой фактор, как убийство Немцова. Вот это проблема. Потому что это было для всех потрясением, для нас для всех, для власти и в какой-то мере для Кадырова. Он отреагировал очень растерянно на задержание Дадаева, он совершенно этого не ожидал, так мне показалось. То, что в следствии по делу Немцова фигурируют фамилии людей, достаточно близких или через одного, или непосредственно близких Кадырову, – это большая проблема. Потому что следствию предстоит доказать, что Кадыров тут ни при чем. Сколько это будет продолжаться, может быть, следствие будет продолжаться год-полтора, пока дело дойдет до суда, необходимо разобраться, необходимо доказать, что это следствие абсолютно реальное, что оно оперирует реальными фактами, реальными версиями, реальными людьми, а с другой стороны, что Кадыров тут ни при чем. Я думаю, что к этому в итоге все придет.

Елена Рыковцева: Вчера вечером на сайте МВД появляется очень резкое заявление, в котором говорится, что полицейские Ставропольского края прибыли в Чечню для задержания местного жителя, находящегося в розыске, что они в соответствии с установленным порядком обратились к своим коллегам в Управление уголовного розыска МВД по Чеченской республике. Они сообщили, что задержанный пытался прорываться на своем автомобиле, протаранив машину сотрудников, и поэтому они произвели выстрелы по автомобилю преступника, "преступника" – пишется на сайте МВД про человека, который не был осужден. Вот это меня удивило.

Итак, говорит МВД, что ничего подобного, мы согласовали, и это был преступник, он был вооружен. Что происходит сегодня? Еще более жесткое заявление делает Рамзан Кадыров, который просто во лжи обвиняет Министерство внутренних дел, говорит, что их заявление не соответствует действительности от начала и до конца. Потому что человек, которого убили, не произвел ни одного выстрела и не покушался на этих сотрудников, что они работали в масках, что они походили на бандитов. Вы прекрасно знаете, как население нашей республики относится к людям в камуфляже и в масках. Говорит он, что хотелось бы надеяться, что будет проведено расследование, кто все-таки прав в этой ситуации – МВД Российской Федерации или Рамзан Кадыров. И наконец, последнее заявление дня: депутаты Госдумы, члены Совета Федерации от Чеченской республики заявили: "Мы с глубоким сожалением наблюдаем, как представители некоторых СМИ пытаются использовать эмоциональную реакцию главы Чеченской республики героя Рамзана Ахматовича на незаконные, провокационные действия сотрудников МВД для расшатывания политической стабильности в России. Майдан в России не прошел и не пройдет". Вот они куда выворачивают, в какой-то Майдан. Ахмед Закаев, ваше мнение об этом конфликте, к чему он может привести, насколько он серьезен?

​Ахмед Закаев: Вы знаете, наверное, я начну с русской пословицы "Что посеешь, то и пожнешь". Последние 20 лет официальные представители власти с начала первой российско-чеченской войны в 1994 году, конфликт еще с 1991-го, мы привыкли, что они врут. Естественно, я и сейчас не верю ни одному слову ни представителей внутренних дел России, ни их вассалу в Чечне Рамзану Кадырову. Когда мы говорим о ситуации в Чечне, к большому сожалению, очень многие уважаемые мною люди, которые наблюдают за ситуацией в Чечне, постоянно подчеркивают, что была война, закончилась война. Дело в том, что война еще не закончилась. Конфликт, который начался в 1991 году, он по сей день не разрешен. Конфликт имеет форму развития, конфликт – это предтеча войны. До сих пор российско-чеченский конфликт не разрешен, несмотря на то что существует видимая стабильность, любовь двух людей – Путина и Кадырова, а конфликт остался. Под внешней оболочкой, за стеклянными небоскребами, которые отстроены с одной единственной целью, чтобы замести следы военных преступлений, совершенных в Чечне, вся эта трагедия остается. Этой трагедии не дана правовая оценка. Люди, которые сегодня находятся в Чечне, они для себя абсолютно точно усвоили одно, что они должны проявлять лояльность сегодня Кадырову. А Кадыров в свою очередь их защищает, проявляя исключительную лояльность только одному человеку – Путину. Конфликт настолько глубокий, что он не разрешен и пока не предвидятся попытки его разрешения. Но есть такая демагогия и из Москвы, и оттуда, как только ситуация обостряется, начинают говорить, что не допустим Майдан, и Россию вам не развалить, мы стоим на страже великой России, мы герои России, а с другой стороны, в упрек Путину начинают указывать на этого совершенно бесконтрольного человека Рамзана Кадырова, который позволяет делать все, что он хочет. Он подчиняется только одному человеку. Был один случай в Чечне, когда они разговаривали, Путин сказал: как вы здесь, Рамзан? Пожалуйста, не обижайте наших, контактируйте с ними, кооперируйтесь, все вопросы решайте во взаимодействии. Он ему открытым текстом ответил: здесь ваших кроме вас нет. Пока есть вы, ситуация будет сохраняться. Поэтому, я думаю, что и сегодняшние передряги, они не будут иметь никакого развития, эти два человека абсолютно связаны именно с конфликтом в Чечне, их разъединить в принципе невозможно. Как бы Рамзан Кадыров ни говорил, он никогда не уйдет, пока Путин сидит в Кремле. Никогда Путин не позволит ему уйти. Он сегодня в одном из интервью сказал: мне скажут – я уйду в кусты. Мне кажется, в мире нет ни одного куста, за который он может зайти, чтобы он жил дальше абсолютно спокойно и чтобы его не трогали. Проблема в Чечне углубилась именно в недоверии. Самое главное, эти силовики, которые стоят под одним флагом, они не доверяют друг другу. Почему реакция сегодня Кадырова была такой резкой именно на этот случай? Дело в том, что с убийством Немцова, это не секрет ни для кого, Следственный комитет России и все, кто проводит расследование, не смогли допросить основного свидетеля или подозреваемого, находящегося в Чечне, и в последующем его переправили за границу. Джохар Дудаев абсолютно открыто сотрудничал с российскими правоохранительными органами в плане предотвращения или нейтрализации преступников, которые оказывались на территории Чечни, они задерживались и передавались в Россию. С новой эрой, с новой эпохой, когда Чечня стала абсолютным субъектом Российской Федерации, без ведома двух людей – Путина и Рамзана Кадырова, ничего в Чечне не может произойти. На сегодняшний день население Чечни, конечно, будет поддерживать Рамзана Кадырова, потому что о Дадаеве МВД было сказано как о преступнике. Они привыкли, что в России, если вопрос касается чеченца, то он преступник, ни у кого это вопросов не вызовет, за исключением вас и еще некоторых людей, которые не настолько углубились в этот великодержавный национализм или великодержавный российский шовинизм, которые мыслят другими категориями. Для остальных чеченцы в принципе являются преступниками, бандитами, головорезами. Единственное, что они не могут простить Путину и чем недовольна основная масса в России – это тем, что он не сдержал своего главного обещания. Когда он пришел к власти, когда он баллотировался в президенты, он сказал, что всех замочим в сортире. А получилось так: никого не замочили, чеченцы, только под другими флагами, сегодня творят по всей России все, что хотят. Вот почему я и говорю: "Что посеешь, то и пожнешь". При Масхадове, при Дудаеве единственное желание наших политических деятелей заключалось в том, чтобы мы установили нормальные отношения, и мы к этому шли. Был подписан договор о мире с Ельциным и с Масхадовым. Этот процесс нужно было развивать, но его застопорили, его перевели в другое русло и затеяли вторую войну с одной-единственной целью, чтобы обеспечить преемственность власти, чтобы привести к власти абсолютно в то время неизвестного человека. И на этой победной эйфории Путин сегодня стал национальным лидером, от которого российское общество очень долго не сможет избавиться.

Елена Рыковцева: Вы сказали, глубочайший конфликт, он не истреблен, он не уничтожен, он живет. Я пытаюсь прочертить третью линию этого конфликта. Одна линия конфликта лежит в самой России – это линия конфликта силовиков, которые недовольны тем, что творят, тем, что делают чеченцы на территории остальной части Российской Федерации. Есть население Российской Федерации, которое недовольно тем, что никто из тех, кого обещали замочить в сортире, никто не замочен, они, наоборот, перешли границы и делают то, что не устраивает простых жителей в России. А конфликт в самой Чечне исчерпан? Там же нет ни одной линии противостояния.

​Ахмед Закаев: Дело в том, что 20 лет чеченцы не могли открыто противостоять России, российской политике, геноцидальной политике, тем военным преступлениям. Весь резерв иссяк, просто люди были вынуждены, кто сумел уехать – уехал, у кого была возможность, они уехали за границу, кто не успел – тех убили, кто не смирился, ушли в горы. Такая маленькая территория, миллионное население, из них боеспособных 30–40 тысяч, 20 лет вести войну с ядерной державой, которая напрягает весь мир, которой весь мир боится. Конечно, сработал инстинкт самосохранения. Кстати, ни Масхадов, ни мы не препятствовали тому, что чеченские бойцы сопротивления стали массово переходить на сторону Кадырова под российские флаги. Это был залог или гарантия, что эти люди выживут, и они в свою очередь смогут защитить те населенные пункты, те села, которые беспощадно, жестоко зачищались российскими военными в период 2002–2006 годов. Эти люди там остались. Те, которые воевали между собой и в первую войну, и во вторую, сейчас они находятся под одним российским флагом, но ни доверия, ни любви у них друг к другу нет. Вы можете себе представить, Рамзан Кадыров – генерал, академик, герой России, и российские генералы, что по линии МВД, что по линии военной, люди, которые заканчивали академии, по несколько десятков лет служили в России, сегодня эти люди обязаны стоять под козырьком перед Кадыровым, они должны с ним согласовывать следственные действия, они должны по прибытии в республику докладывать ему. Естественно, это внутренние российские офицеры, это для них такое невыносимое испытание. Единственное, почему они на сегодняшний день терпят – из-за большой любви к Путину, другого выхода у них нет. Именно из-за него они терпят, но иногда это прорывается.

Елена Рыковцева: Иван Сухов, у меня к вам вопрос, как ни странно, из медийной сферы. Мы перед эфиром пытались обзванивать представителей Чеченской Республики здесь и в самой Чечне, но именно эту тему конфликта Кадырова с силовиками отказываются комментировать все. Я говорила с ближайшим окружением Рамзана Кадырова, спросила: какой-то эксперт может прокомментировать эту ситуацию? Никто, мне сказали, только он сам. Почему, вы считаете, эта история настолько опасна для самих чеченцев для анализа, почему российские СМИ, федеральные каналы ни звука, ни слова, ни одной новости не упоминают об этом конфликте. Что такого крамольного, криминального в этой теме – Рамзан Кадыров и силовики?

​Иван Сухов: Она не опасна для тех, кто комментирует, просто такой режим информации сформировался в Чеченской Республике на сегодняшний день. Любую тему, которую бы вы ни взяли, будут комментировать с таким же успехом. Будет ли речь идти о пожаре нового архитектурного комплекса в Грозном, как это было несколько лет назад, будет речь идти о каких-то политических вопросах, будет идти речь о нынешнем конфликте, все равно никаких комментариев не получите вы никогда, потому что так организована система власти, замкнутая на одного человека. Все зависит от него, и главное слово за ним. Мне кажется, что отсутствие внимания федеральных телеканалов к этой истории объясняется тем, что она слишком красноречиво иллюстрирует ситуацию политическую в стране. Ведь это не столько конфликт между федеральным Министерством внутренних дел и одним из российских губернаторов, сколько отражение того, что Глеб Павловский в своей книжке, которая недавно вышла, назвал "система РФ". Вот так устроена современная российская политическая система, в ней такие вещи возможны, что возникает ситуация, когда глава территории заявляет, что федеральных оперативников, которые будут выполнять свои оперативные предписания, как мы можем предположить по комментариям МВД, в соответствии с российским уголовно-процессуальных законодательством, их будут просто отстреливать. А Министерство внутренних дел будет в свою очередь на сайте отмечать, что это недопустимые высказывания. Прогноз – дело неблагодарное, но мы можем предположить, как будет развиваться эта ситуация. Мы уже видели начало следствия по делу Немцова, когда были сделаны очень резкие заявления, касающиеся чеченского руководства, и заявляли это люди, достаточно высокопоставленные в российских силовых структурах, например, директор ФСБ господин Бортников. Никакой перспективы эти заявления не получили, можно было с самого начала предположить, что никакой перспективы и не последует. Потому что очевидным образом, как только Бортников и следствие заявило о том, что они готовы проявить решимость в расследовании по делу Немцова, кого бы в Чечне это ни касалось, сразу же возникла ситуация, когда они набирают политический капитал и политическую репутацию. Если бы следствие продвинулось, и они бы действительно имели возможность проявить принципиальность, этот политический капитал немедленно вырос бы. А наша система устроена таким образом, что никаких альтернативных политических капиталов и альтернативных политических репутаций рядом с Владимиром Путиным просто не терпит. Поэтому можно было заранее предположить, как примерно пойдет это следствие. Думаю, что эта история с конфликтом между Министерством внутренних дел и руководством Чеченской Республики пойдет по тому же сценарию, просто Министерство внутренних дел забудет об этой истории, а Рамзан Кадыров сохранит все те же политические позиции, которые он имеет на сегодняшний день. Это абсолютно укладывается в логику той системы, которая выстроена. Это говорит о качестве этой системы и о том, что она без всякого политического потрясения, о котором почему-то вдруг в связи с рядовой в общем-то историей, начинают говорить в администрации Чеченской Республики, без всякого Майдана, она может столкнуться в любой момент с очень серьезными вызовами. Вы понимаете, что это оперативная история, речь идет о том, что оперативники из одного региона пытались задержать человека по обвинению в рядовом совершенно случае – в нанесении телесных повреждений, такие случаи на Кавказе происходят сплошь и рядом, и не только на Северном Кавказе – это абсолютно нормальная бытовая история. Но эта история вырастает в целый политический скандал. И можно в какой-то мере оправдать российское телевидение, которое за этой историей не следит, потому что в сущности это ерунда. Какой смысл делать из такой ситуации политический скандал первого уровня. Тем не менее так устроена сегодня российская система, что даже в таких деталях, в таких шероховатостях незначительных может оказаться скрыт вызов, который угрожает всей этой системе целиком. На такой маленькой и незначительной истории она может споткнуться до такой степени, что и развалится.

Елена Рыковцева: Борис, мне интересно, до какого предела может дойти этот выбор – всегда выбирать в пользу Кадырова. У вас есть хотя бы один процент сомнений в том, что Владимир Путин реально хочет найти убийц Бориса Немцова?

Борис Минаев: Я не знаю, насколько правдива информация, что поскольку дети Немцова признаны потерпевшими, они могут вызывать в суд как свидетели любое лицо, например, Кадырова и его представителей в том числе. Это все вполне возможно. Я думаю, что Путин так же, как мы, не знает, во-первых, кто заказчик, во-вторых, верит в то, что Кадыров не виноват. Мир между Чечней и Россией является основой политической системы, третья чеченская война просто невозможна сейчас – это немыслимо себе представить. Северный Кавказ, увы, это такая серьезная пороховая бочка. Безусловно, в этом договоре между Москвой и Грозным есть какие-то проблемные зоны. Не может быть у чеченских силовиков полный иммунитет от своих коллег, от милиционеров, от ФСБ, они должны быть каким-то образом подконтрольны. Но за них по-прежнему отвечает Кадыров, он все расследует, он сам наказывает.

Елена Рыковцева: Ахмед, мы давно с вами не общались, я хочу вас спросить про конфликт на Украине. Тот факт, что достаточно активно участвуют чеченские формирования на территории Донецкой и Луганской областей, играет ли этот факт на еще большее укрепление, на еще больший союз Владимира Путина с Рамзаном Кадыровым?

Ахмед Закаев: Дело в том, что то, что вы сейчас говорите о Донецке и Луганске, там находились какие-то подразделения, но их Рамзан Кадыров абсолютно самовольно вывел оттуда, на данный момент там нет таких подразделений.

Елена Рыковцева: А почему он это сделал?

Ахмед Закаев: Был конфликт между местными, Захарченко, и представителями Рамзана Кадырова, которые там находились. Там попали в окружение бойцы из этого подразделения, украинские правительственные войска сказали, что они готовы их выпустить из окружения в обмен на военнопленных украинских, которых содержит Захарченко. Эти люди пошли, чтобы спасти сорок с лишним человек, к Захарченко, чтобы он пошел на этот обмен, тот отказался. И эти 40 с лишним человек погибли там. После этого был бытовой конфликт в каком-то клубе, там убили еще одного чеченца якобы люди Захарченко. После этого Рамзан Кадыров оттуда все свои подразделения вывел. В этом тоже есть причина, почему конфликт обострился сейчас. Перманентный характер имеет конфликт с силовиками у Рамзана Кадырова, недоверие друг к другу абсолютное. Относительно предыдущего вопроса, почему телевидение молчит и в Чечне не хотят комментировать, я согласен с предыдущими, что в Чечне молчат под страхом смерти. Когда я говорю о лояльности – это такая видимая лояльность. Сегодня накапливается та отрицательная негативная энергия в чеченском обществе, но ввиду того, что за Кадыровым стоит именно Путин, все понимают, что пока сидит Путин в Кремле, никаких изменений в Чечне не будет. Государственное телевидение не обсуждает, потому что это конфликт не Кремля и Кадырова – это конфликт Кадырова с кем угодно, но не с Кремлем. Конечно, ни заказчиков убийства Немцова мы не найдем, если даже Путин этого хочет, так же как мы не узнали о заказчиках Анны Политковской и ряда других политических убийств, которые были совершены. Путин и Рамзан Кадыров настолько связаны, что в бытность Путина Рамзан будет всегда находиться в республике, ни одна силовая структура не может его сдвинуть с места. После ухода Путина ситуация может измениться и для него, и для его самого ближайшего окружения.

Елена Рыковцева: Иван, какую роль в этом конфликте играет экономическая сторона дела?

Иван Сухов: Я думаю, что мы будем иметь дело с сокращением финансирования регионов Северного Кавказа. Мы знаем, что федеральные трансферты играют действительно серьезную и системообразующую подчас роль в экономиках кавказских регионов. Мы будем сейчас сталкиваться с сокращением количества этих денег, и мы будем сталкиваться с обострением ситуации и дестабилизацией на Северном Кавказе в ответ на сокращение этого потока просто потому, что там существует определенное равновесие разных групп. Мы даже в Москве плохо себе представляем, насколько это различные группы, которые собираются на это условное водяное перемирие, чтобы попить из этого бюджетного потока. Там могут быть федеральные чиновники и могут быть одновременно боевики известные, так причудливо распределяются федеральные деньги на Северном Кавказе. Я думаю, что впрямую пока у нас нет никаких оснований говорить о том, что Кадыров придумывал какую-то специальную многоходовую операцию для того, чтобы дестабилизировать ситуацию и продемонстрировать центру, что может быть, если сократят финансирование Чеченской Республике. Финансирование Чеченской Республики в этом году по сравнению с предыдущим годом серьезно достаточно урезано. Я не думаю, что здесь есть прямая связь. Но мне кажется, что важно понимать, что эта история, хотя она выросла из абсолютно рядового оперативного сюжета при задержании человека, который подозревался в нанесении тяжких телесных повреждений, она нехороша для всей государственной российской машины, которая все еще остается государственной машиной при всех наших претензиях к ее качеству. Дело в том, что сам Владимир Путин, который, безусловно, дорожит этой связью и для которого важны эти отношения с Рамзаном Кадыровым, он может рассмотреть эту ситуацию в силовых структурах как рост угрозы по отношению к стабильности своего собственного политического режима. Тогда мы не можем уверенно прогнозировать какие-то его человеческие, политические, лидерские реакции. Я думаю, что здесь самые интересные вещи содержатся и самые опасные вызовы, за которыми нужно очень внимательно следить.

Борис Минаев: Я это рассматриваю в другой плоскости, что в принципе, мне кажется, что происходит какой-то поворот в политике, в экономике, попытка из-за санкций, из-за кризиса как-то стимулировать экономический рост внутри страны, либерализация экономическая. В международной политике поворот к тому, что Россия придерживается всех международных договоренностей, Крым давайте выделим в отдельную тему, по поводу Крыма заключим отдельный договор. Давайте придерживаться минских договоренностей и так далее. Мы пытаемся вернуться в мирное русло. В этом смысле, конечно, у силовиков может быть другая позиция, у генералитета в целом. Поскольку армия и полиция не публичные люди, они об этом никогда в открытую не скажут. В этом смысле есть такая напряженность, но она вся в скрытой зоне находится.

Елена Рыковцева: Ахмед, вы нам четко и хорошо объяснили, почему он вывел свои структуры боевые с территории ДНР и ЛНР, а почему он их вводил туда? По зову своего собственного сердца, или потому что ему хотелось угодить Владимиру Путину?

Ахмед Закаев: Абсолютно точно он вводил по приказу или по согласованию с Путиным, чтобы продемонстрировать лояльность. Вы помните, перед этим была такая демонстрация силы, 20 тысяч молодых людей, он их объявил пехотинцами Путина. Он на деле должен был это доказать, около 200-300 человек были направлены туда. Чеченцы эту акцию не поддерживали и не поддерживают, никто не считает, что чеченцы должны воевать в Украине ни против, ни за. Для того, чтобы всем было понятно поведение Рамзана Кадырова и Путина – это два человека, вопрос, кто от кого заряжается или заражается, но они друг друга дополняют. Поведение Рамзана Кадырова в сегодняшней России, почему российская общественность возмущена тем, почему он себя так по-хулигански ведет, такое же поведение Путина в международных отношениях. Путин международным сообществом воспринимается именно так, как Рамзан Кадыров российским сообществом. Поэтому они очень дополняют друг друга. Если говорить об экономическом состоянии, я чуть-чуть не согласен, потому что Чеченская Республика всегда была абсолютно самодостаточна. Те бюджетные сферы, как они финансировались, так они и финансируются и будут финансироваться наравне с другими российскими бюджетными организациями. А относительно тех проектов и строительства, которое Рамзан провел в республике, заметая следы и военные преступления, эти деньги шли не из Министерства финансов, эти деньги участвуют в проектах распила, о котором говорит Навальный. И это тоже будет продолжаться до тех пор, пока будет Путин находиться в Кремле. Это абсолютно не экономическая составляющая. А по поводу заявления Рамзана Кадырова, я отчасти согласен, если это прописано в каких-то нормативных актах России, что другие правоохранительные структуры, переходя административную границу, должны ставить в известность, я думаю, что он в этом вопросе прав. Все-таки Рамзан Кадыров имеет видимую лояльность со стороны чеченцев именно потому, что он их защищает. Многие увязывают прекращение зачисток и беспредела, которые творились в Чечне, с именем Рамзана Кадырова.

Полная видеоверсия программы​

Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода