«Кровавый прагматик» Лаврентий Берия

В издательстве "БХВ-Петербург" в ближайшее время выйдет книга, написанная историком Львом Лурье в соавторстве с журналистом Леонидом Маляровым "Лаврентий Берия. Кровавый прагматик". О работе над книгой рассказывает Лев Лурье.

– Меня всегда интересовал Берия. А кого бы он не заинтересовал? Этот человек, скорее всего, убил Сталина. Поэтому, когда я работал на Пятом канале, мне удалось договориться с руководством о создании четырехсерийного документального фильма о Берии. И мы получили с моим соавтором Леонидом Маляровым вполне приличный бюджет, сильную редакторскую группу и сумели объехать все те места, в которых жил и действовал Лаврентий Павлович. Мы записали интервью со всеми теми, но немногими, кто его видел, и больше с теми, кто слышал о нем по рассказам родителей. А это оказалось очень продуктивно. Особенно много материалов мы нашли в Грузии, потому что, в отличие от России, архивы КГБ там открыты, и довольно много неопубликованного материала о Лаврентии Берии в качестве руководителя Грузинской Социалистической Республики и об участии его в Большом терроре. Так что для историков там есть кое-что новое. А в остальном – это попытка написания некоей объективной, не бульварной, не сенсационной биографии человека, который, как ни судите, был одним из самых крупных деятелей советской эпохи.

– Долго собирали материалы? Большой объем пришлось изучить?

– Год мы работали тогда над фильмом. И важно отметить, что телевидение позволяет создавать некие маленькие научно-исследовательские институты. Конечно, у нас не было бы возможности опрашивать такое количество людей. В это время мы собрали наибольшее количество материалов. А потом я съездил в Грузию еще раз, поработал там еще раз в архивах, много там сумел извлечь. И соединили эти два процесса, плюс мы прочитали всю доступную литературу, просмотрели все опубликованные источники. Московские архивы закрыты, в Фонд Берии не попасть, но очень много опубликовали люди из "Мемориала" и люди с Лубянки. Я всегда вспоминаю эпоху перестройки, когда начали издавать большое количество источников, "Архипелаг ГУЛАГ" и пр., не знаю, как у вас, а у меня не было ощущения, что я узнал что-то много нового. Я думаю, что все эти слова о закрытости архивов… Конечно, было бы лучше, если бы они были открыты, там есть кое-что интересное, но общая картина ясна и так.

– Одним из обвинений в июне 1953 года, предъявленных Лаврентию Берии, было присваивание себе в 1935 году авторства книги "К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье", которую, как считается, на самом деле написали Малакия Торошелидзе и Эрик Бедия. Стало известным что-то новое из того, что инкриминировалось Лаврентию Берии перед его расстрелом?

– Да, им очень трудно было, я имею в виду прокурора Руденко и всех, кто за ним стоял, потому что Берии не предъявляли практически ничего из того, что любой бы суд в мире предъявил. Они боялись еще в 1953 году углубляться в тему сталинских преступлений. А это действительно книга, которую он не написал. Таких случаев тогда было очень много, да и сейчас очень много. Он был, что называется, руководителем авторского коллектива, можно сказать, продюсер этой книги. Ничего страшного я в этом не вижу. Другое дело, что книга эта абсолютно лживая, и она рассказывает об истории, которой не было. Задача, которая стояла перед Берией, заключалась в том, чтобы показать, что революционным движением в Закавказье всегда руководил Сталин, что было в корне неверно. Ну, и вообще в Грузии, как известно, правящей партией с 1917 по 1921 год были меньшевики. Социал-демократы там были очень сильны, а коммунисты – не очень. Поэтому это надо было как-то исправить и сделать так, чтобы это были коммунисты, и чтобы руководили ими Сталин и Орджоникидзе.

– Осенью 1919 года Лаврентий Берия по заданию бакинского большевистского подполья стал работать в "мусаватской" контрразведке в Азербайджанской Демократической Республике. Что-нибудь стало известно из этого периода жизни Лаврентия Павловича?

– Ну, конечно, мы занимались контрразведкой. Много беседовали в Баку. Там проблема с мусаватской контрразведкой заключается в том, что мусаватисты были союзниками красных. Основной общий их враг был Деникин. Поэтому, в принципе, в работе в мусаватистской контрразведке ничего такого сильно компрометирующего Берию не было. С другой стороны, он, конечно, пытался изобразить, что он послан туда по заданию коммунистической партии. Я думаю, что коммунистическая партия про это знала. Баку – город маленький. У него были приятели в разных лагерях. Ну, и видно, что партия не очень возникала по этому поводу, потому что, когда пришли большевики, Берию не расстреляли, а, наоборот, взяли на работу. Обстоятельства его службы вошли в обвинительное заключение, но, мне кажется, что это ничего не доказывает. Сомнительно. Он просто пережидал. Он был очень хорошо идущий наверх молодой инженер. Если бы не было революции, что про большинство большевистских вождей сказать невозможно, он все равно бы пошел наверх. Он уже был принят, еще до окончания им технического училища, в компанию Нобеля. И уже был откомандирован за границу. Он мог строить. Он был техник-строитель. Большую часть Петербурга, например, построили не архитекторы, а техники-строители. Это очень денежная специальность. У него на руках были мама, глухонемая сестра, приехала еще племянница. Он всех их должен был содержать. И я думаю, что для него было важно как-то выжить и поддержать свою семью.

– Вы не обнаружили каких-то новых доказательств того, что Сталин был убит?

– Я очень ценю ту работу, которую проделал Эдвард Радзинский. И не склонен к нему относиться, как некоторые, с высокомерием профессиональных историков. Он все-таки ученик Александра Александровича Зимина. У него хорошая медиевистическая школа. Мне кажется, что та работа, что он тогда проделал, является исчерпывающей. И найти что-то новое будет очень трудно. Понятно, что такого рода приказы никогда не фиксировались на бумаге. Они реконструируются post priori. По крайней мере, очевидно, что, даже если его не отравили, а я думаю, что отравили, ему точно не оказали помощь в критической ситуации, что тоже является статьей уголовного кодекса. И значит, они знали, что он не выкарабкается. Нетрудно предположить, что из этих "триумвиров", Хрущева, Маленкова и Берии, политической волей и возможностями обладал только Лаврентий. Поэтому, скорее всего, это Лаврентий. Поэтому он и держался так самоуверенно в течение ста дней своего правления и проморгал тот момент, когда его съели. Другое дело, а это самое главное в книжке, я бы сказал, что Берия предсказывает даже не Хрущева и Горбачева, а, мне кажется, Путина. Потому что это такой чекизм. Основная идея Берии заключалась в том, что коммунисты не нужны. Он с очень большим раздражением относился к партийным работникам. В его закрытых городах не было райкомов партии. Он так и сказал тогдашнему руководителю Венгерской КП Матьяшу Ракоши, что вы должны занимать агитацией, пропагандой и лекции читать, а кто будет командовать какой-либо отраслью промышленности, это будет решать Совет Министров. Т. е. он был сторонником такого прагматичного авторитарного правления. И в тех местах, где он управлял, и в том числе в ГУЛАГе в его время и особенно, конечно, в Первом Главном Управлении при Совете Министров СССР, т. е. в атомном проекте, все существующее напоминало какие-то большие интернациональные компании. В некотором смысле монополистического толка. Я думаю, что, в каком-то смысле, сейчас так выглядит "Газпром". Так выглядела атомная промышленность во времена Берии. Атомщики тогда, конечно, работали лучше, чем газпромовцы сегодня, но не мне судить. У Берии были, конечно, очень важные идеи, например, относительно финляндизации Германии. Берлинской стены не было бы, если бы Берия пришел к власти. Американских баз в Западной Германии тоже не было бы. Он последовательно продвигал линию на коренизацию руководства местных республик, и в этом смысле, я бы сказал, что Рамзан Кадыров мог бы быть кадром Лаврентия Берии. Т. е. сильные местные авторитарные руководители, на которых он был готов опираться. Его политика по отношению к украинскому и литовскому подполью, где он пытался навести какие-то мостки, и дать литовской и украинской молодежи какие-то социальные лифты, тоже была разумной и отчасти потом использовалась Хрущевым для замирения этих районов. Конечно, отмена пыток, конечно, начало реабилитации и выпуск политзаключенных, и не только их. Знаменитая "бериевская амнистия" распространялась, прежде всего, на т. н. "бытовиков". Не нужно забывать, что у нас часто принято преувеличивать цифры, что собственно политических заключенных из 22,5 миллионов было 300 тысяч. Подавляющее большинство было осуждено по уголовным статьям или за хищение колосков, опоздание на работу и т. д. И он обращал, прежде всего, внимание на этих. При этом нельзя забывать, что он был палач, садист. Я не думаю, что он получал при этом удовольствие, в этом случае он был похож на какого-нибудь Гиммлера. Это не Николай Иванович Ежов. В нем не было никакой психопатии. Он был в норме. Но в Тбилиси перед расстрелом избивали, чего не было в других местах. Причем избивали в особенности тех, кто сразу дал показания. "Других бьют, а ты себя решил предохранить! Нет, ты этого не получишь!" Пытки были тоже необычайно изощренные. И Большой террор в Грузии имеет свои интересные особенности. По проценту расстрелянной номенклатуры Грузия идет впереди всех республик СССР. Т. е. Берия почистил всё. Старые коммунисты были уничтожены как класс. И меньшевики, и все политизированные. Зато в Грузии сравнительно мягко была проведена коллективизация, и нельзя не сказать, что действительно Берия принял Грузию одной из самых бедных республик Советского Союза, а, когда он уходил в Москву, она стала такой, какой мы ее помним, – теплой, процветающей кавказской республикой.

– Считается, что 26 июня 1953 года на совещание Совета министров СССР, где он был арестован, Лаврентий Берия прибыл прямо из ГДР, где непосредственно руководил подавлением восстания в Берлине. Можно ли считать, что его арестовали именно из-за тех реформ, которые он начал осуществлять после смерти Сталина?

Лев Лурье

– Мы твердо выяснили, что туда был отправлен Богдан Кабулов, а руководил подавлением мятежа Семенов, глава советской администрации в ГДР. Берия за всем этим наблюдал и отчасти с большим удовольствием. Еще Молотов говорил, что Берия был виновником всего этого, т. к. считал, что правящая группа Ульрихта никуда не годится. Он также хотел снять и Ракоши за много лет до того, как его сняли. Что касается реформ, то я не думаю, что его арестовали из-за его политических программ. Наверное, для Хрущева, который был плоть от плоти партийной номенклатуры, идея перекладывания власти от партии в правительство была неприятна хотя бы потому, что правительством руководил Маленков. Молотов был партийный догматик, и для него эта идея финляндизации Германии была тоже неприемлема. Но больше всего они боялись победительного наглого тона Лаврентия. Он взлетел, как горный орел, и из-за этого они его арестовали.

– Чем Владимир Путин вам напоминает Лаврентия Берию? Можно ли сравнить время Путина с временем Берии?

– Время Берии нельзя сравнивать со временем Путина потому, что времени Берии не было. Было 100 дней Берии, поэтому мы только можем реконструировать, каким бы могло быть время Берии. Но эта идея авторитарного правления, с сильной властной вертикалью, с ракетно-ядерным оружием, где существует хорошо разработанная система поощрений и система наказаний, и в которой нет этой коммунистической религии, или какой-нибудь другой… Тоталитаризм без марксизма и без нацистской идеологии… Это действительно такой латиноамериканский вариант. В этом смысле да. Эта идея людей особого типа, а, если вы знаете, Берия был счастлив, когда ушел из органов. Он постоянно этого добивался. Он действительно был предназначен для руководства крупными народно-хозяйственными объектами в таких авторитарных условиях. И эти люди, циничные, понимающие, что люди работают не за хорошие слова, а из-под палки, или из-за того, что ему дают Сталинскую премию, отдельный коттедж, машину с водителем, они и предсказывали отсутствие идеологии. Я бы сказал, отсутствие идеологии предсказывало отсутствие идеологии.

– А что нового из биографии Лаврентия Берии вы обнаружили, работая над книгой?

– Там есть целый ряд находок документов, которые, думаю, не сильно меняют саму концепцию, но проясняют важные детали. Например, оказалось, что у Берии шесть братьев и сестер. Это есть в открытом источнике, в списке родственников Берии, которые были высланы в Казахстан. Причем это родные братья и сестры, но единоутробные и единокровные. Прояснилась его судьба, его блистательная карьера внутри грузинского НКВД. История о том, как он последовательно, одного за другим "сжирал" своих начальников, а потом и руководителей партийных органов Грузии, а потом в конце концов предал и, по существу, убил своих главных покровителей Нестора Лакобу, вождя Абхазии, и Серго Орджоникидзе, который когда-то растил Берию в качестве противовеса существующей там группы "национал-уклонистов". А он уничтожил и людей Орджоникидзе. Я не могу сказать, что для того, кто хорошо знает материал, в нашей книге будут какие-то большие сенсации, но, как учил меня мой учитель на телевидении Кирилл Набутов, в телевидении существуют две эстетические категории: фишка и краска. Фишка – это то, что я говорил: склад Берии в качестве человека, который никогда не был коммунистом и, я бы сказал больше, всегда ненавидел коммуниста, как любого идейного человека, как любого догматика. Он убивал коммунистов Грузии с большим удовольствием. Потому что они ему на уши вешали какую-то лапшу, а это всегда его очень сильно раздражало. Но при этом он ходил всегда под маской. Но мы знаем, что и Владимир Путин до некоторого времени ходил под маской, скрывая свои убеждения. Так что здесь сходство определенное есть. А кроме того, мы нашли массу маленьких красок – про его любовные похождения, по то, как он играл в теннис и как стрелял, как он любил футбол. Масса забавных бытовых деталей. Самых разных.

Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода