День Победы и тень Третьей мировой

А вы тоже это заметили? Отсутствие исторических холиваров? Нет, они как бы есть – как минимум, в пространстве официального российского ТВ – но и там они скорее так, для порядка, чтобы было. А в остальной сети – не заточенной тематически под Великую Отечественную – традиционных «копьеломаний» не так уж и много. А ведь еще год назад все интернет-сообщество, пишущее на кириллице, сожгло бы пару мегаватт только чтобы осудить – надо писать «День победы» с большой буквы, с маленькой или вообще не писать?

Это тем более удивительно, что «бандеровцы», «фашисты», «коллаборационисты», «предатели» и прочий терминологический бестиарий никуда не делся. Вот они – сидят на национал-предательских скамеечках, плетут заговоры против «ватников». Весь словарик нашей повседневности оттуда – из Великой Отечественной. То есть термины оттуда, образы оттуда, смыслы оттуда, а при этом саму войну мы уже не обсуждаем.

А это чертовски нетипично. Каждый раз накануне 9-го мая по оптоволокну носились закодированные проклятия, споры о Сталине и Бандере, Жукове и УПА, заградотрядах и окопной правде. Спорящие делились на два лагеря – одни полагали, что война была с элементами гражданской, что битвы выигрывали не полководцы, а солдаты, что из войны сделали политического атланта, подпирающего государство. И второй лагерь – который о том, что полутонов быть не может, что память сакральна, а, значит, ей можно приносить жертвы, но не сомнения.

А вот теперь не обсуждают.

И дело, как мне кажется, не в том, что в самой России государство всем своим весом навалилось на вторую чашу весов, законодательно запрещая «кощунничать» на тему ВОВ. А в том, что такое сегодня Россия и Украина.

Тема Великой Отечественной все двадцать три года была чем-то вроде лакмусовой бумажки – универсальным делителем на своих и чужих. Худо-бедно прощались сомнения в полководческих талантах Жукова – при этом обязательно надо было обязательно похвалить какого-нибудь другого маршала - например, Малиновского. Но любые иные формы исторического еретичества - вроде рассуждений о природе заградотрядов или причинах появления ОУН-УПА – сразу награждали автора испорченной кармой.

Именно по теме Великой Отечественной ранжировались соседние с Россией страны. Оттого – ненавистная Прибалтика, позабывшая историю Польша, наполовину предательская Украина, непозволительно легкомысленная Европа и склеротическая Америка. Те, кто с нашим историческим мифом – те молодцы. Те, кто со своим – манкурты.

А потом в Украине случилась зима 2013-го и весна 2014-го. И оказалось, что новая веха тоже вполне себе справляется с ролью градусника: кто за новое гражданство полуострова – те молодцы. Полковник Стрелков важнее Романа Шухевича. Флаги ДНР актуальнее партизанских знамен. Одесса актуальнее Хатыни. Смысл ломать копья по старым темам, если есть новые?

Впервые за двадцать три постсоветских года во взаимоотношениях двух стран настоящее стало актуальнее прошлого. Уже не надо отматывать на семьдесят лет, чтобы делить мир на своих и чужих – вот она, новая шахматная партия, выбирай свою сторону. Спор о прошлом возможен лишь в аудиториях, а не в окопах. В окопах спорят о настоящем. А сами по себе окопы – предмет для будущего спора.

И уже никому особенно не важно – как именно будут по другую линию фронта праздновать дату. Оба лагеря уверены, что на той стороне сидит враг. Если он празднует наш праздник, значит, он не понимает его смысла. Если бы понимал - не был бы врагом или не праздновал.

А всё потому, что старые войны имеют значение только до начала новых. Первая мировая важна лишь до начала Второй. А Вторая – только пока на горизонте не замаячила Третья.

Павел Казарин, крымский обозреватель

Мнения, высказанные в рубрике «Мнение», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции